И слова благословения слетали с уст старика, и разрозненное ожерелье жемчугов пролилось в траву, и возложил руку на сына.
Но рука старика упала на шерсть. Можно было ощупать два рога: и спугнутая козуля испуганно ринулась в сторону, волнуя болотные травы. Скоро перестала шелестеть трава. Все затихло. И обманутый отец с опущенной головой пошел в свой шалаш…
Утром еще залегала двуглавая туча на далеком западе. Перламутрово-дымный великан вздулся на востоке. Красный караван фламинго утопал в безмятежной лазури. Вдали блеснули воды, когда еще не было зари, но бледнела ночь.
Откинув звериную шкуру, вышел строгий Адам, препоясанный и с палицей в сухих руках. Он шел за пропитанием.
Вот одинокий силуэт его затерялся среди влажных лугов. Припав к земле, можно было слышать гул. Где-то мчалось стадо антилоп.
1900
Д. Соколов
ОХОТНИКИ КАМЕННОГО ВЕКА
(Очерки первобытной охоты)
Где теперь охотник трубит в свой
И заяц в страхе прячется в кустах,
Где пастух пасет свои стада, где зреет хлеб
Там бродили дикие олени, кони и слоны,
Там топтали они дно прежнего моря.
Горас Смидт
I
Под старым каштановым деревом расположился стан первобытных охотников.
Соседние пещеры и нависшие скалы служат им пристанищем во время бурь и непогоды.
Старая, вся сморщенная старуха, похожая на обезьяну, с непомерно длинными изможденными грудями, которые она когда-то перекидывала через плечи, кормя детенышей, с перепутанными космами седых жестких волос, с щетиной на подбородке, сидит на корточках перед костром и подбрасывает все новую и новую пищу огню…
Это ее забота.
Давно, давно глава соседнего племени, когда ей было всего четырнадцать лет и глаза ее блестели, словно у волчонка, подстерег ее в лесу, стукнул по затылку дубиной и за волосы утащил в себе в клан.
Несколько охотников ее родного племени пытались отнять ее обратно.
Но один еле уполз с переломленной ногой…
Другой остался лежать среди поля с размозженным черепом…
Каркающий ворон после выклевал ему глаза…
Так и осталась она в чужом клане женой его главы.
Шло время.
Состарилась, сморщилась она. Ее пора было убить, так как она дожила до возраста, дозволенного для женщин…
Но глава племени пожалел ее.
Ей было милостиво позволено жить дальше.
Она больше не разделяла ложа своего владыки, не участвовала в охотах, но зато ей было поручено:
Хранить огонь.
Когда все взрослые племени, и мужчины и женщины, отправлялись на охоту — за оленями, дикими лошадьми или мамонтом, старуха сидела у костра и поддерживала огонь.
На высоких деревьях из ветвей сплетены большие гнезда, где во время своего отсутствия прячут беспомощных детей люди каменного века.