— Находимся в прежних координатах, машина застопорена, дрейфуем со скоростью пол узла в час на юг, — капитан Семенов привстал, прокашлялся и продолжил, — положение критическое, корпус деформируется от напора льда, возможны пробоины и затопление судна, поэтому подал «SОS», жду любой помощи и возможных предложений о спасении пассажиров, экипажа и судна, готовлюсь к экстренной высадке на лед.
Находящиеся в радиорубке члены экипажа переглянулись и уставились на начальника рейса Игоря Смагина. Тот сидел в одном из кресел радистов и спокойно чертил на пустом листке замысловатые фигуры.
— Что вы сидите, — Семенов бросил микрофон и обратился к Смагину, — кто мне дал эти, чертовы, координаты, кто сказал, что здесь работает вся флотилия. Не знаете, так делайте же что-нибудь, связывайтесь с вашим начальником промрайона, решайте, кто нас будет из этой клоаки вытаскивать. — Капитан подскочил, словно в зад ему впилась пружина, и энергично зашагал по радиорубке.
— Это ты, ты, Смагин, во всем виноват, вообразил из себя начальником рейса, а сам, Сусанин, хренов, куда нас завел! — Он подошел к запорошенному снегом иллюминатору и невидящим взглядом уставился на, пестрящие перед глазами в свете неоновых прожекторов судна, миллиарды крупинок льда и снега.
* * *
Еще вчера, согласно синоптической карте и прогнозам метеорологов кромка льда находилась именно в этом месте на карте. Десятки рыбопромысловых судов и плавбаз, зайдя на полмили в ледяную шугу, спокойно покачивались на океанской зыби, пережидая сорвавшийся с Берингова моря двенадцатибальный шторм.
С Плавбазы «Рыбак Приморья», где находился штаб промыслового района на вечернем промсовете дали указание: Пассажиру — «Орловой» выдвигаться в район банки Кашеварова, в место скопления судов и у кромки льда по возможности провести смену экипажей. После совещания начальник рейса Игорь Смагин поднялся в штурманскую рубку и на карте Охотского моря поставил жирную точку с координатами, к которой тянулся прямой линией новый курс пассажира.
«Где-то порядком ста миль до точки» — прикинул в уме Смагин, определив измерителем, расстояние на карте, — то есть ходу не более шестнадцати часов, там и надвигающийся шторм переждем.
Пожелав третьему помощнику спокойной вахты, Игорь с легкой душой отправился спать в свой люкс. Проснулся он неожиданно от непонятного чувства тревоги. Этот необъяснимый процесс, возникает в душе любого моряка, уже не раз испытавшего на себе коварство морской стихии. Машина работала чуть слышно, а за переборкой что-то скрежетало, словно бригада неугомонных матросов во главе с боцманом остро отточенными кирочками и железными щетками обрабатывали борта судна от въевшейся ржавчины.