Занимавший председательское кресло Марк Шелби, чьем подлинное имя было Маркус Аврелиус Фабиус Шелван, молча взирал на каждого, представленного за этим столом, и вспоминал, как двадцать лет назад он впервые присутствовал на подобном собрании. Тогда там были старые деревенщины, говорившие с акцентом. Кругом торчали пустые бутылки и переполненные пепельницы. Он был единственным, кто постоянно чувствовал себя в напряжении.
Всего лишь несколько недель назад он сделал вступительный взнос, убив Герша и Сала Переджино, покушавшихся на папу Фэтса. Потом его еще раз проверили, после чего выбрали для обучения в университете, чтобы он мог принести организации больше пользы. Совершенное убийство было скорее формальностью, традицией посвящения, нежели чем-то бо́льшим. Стол, за которым тогда собирались, был простым деревянным, стоявшим в задней комнате таверны Пеппи. Сколько раз он сидел за ним, подбираясь все ближе и ближе к равенству, а затем к главенству. Теперь именно он занимал большое кресло и именно ему внимали главы корпорации — новой современной организации, нового сообщества, судьбы которого зависели от зла и пороков, обитавших в Нью-Йорке на Манхэттене.
Выступление Шелби было образцом красноречия, но в каждом слове звучал металл. После дела Переджино он приказал уничтожить тридцать с чем-то человек, действия которых нашел несовместимыми с работой организации, и лично расправился с четырьмя из них. Теперь это должно служить постоянным напоминанием, что он столь же всемогущ и абсолютно безжалостен, как и его предшественники, и вполне заслуживает свое место.
Его звали Первым Гладиатором не столько из-за его настоящего имени, сколько из-за манеры расправляться с противником — быстро и получая от этого удовольствие.
— Прошлой ночью, — начал Марк Шелби, — был убит Вик Петрочини. — Он выложил стопку бумаг и, найдя нужный лист, опустил на него палец. — В течение шести недель по понедельникам и пятницам он наведывался по одному и тому же адресу, в одно и то же время, с одной и той же целью. Его оправдания каждый раз были разными и он думал, что всех обведет вокруг пальца, но попал в ловушку, так как нашелся кто-то, кого он обвести не сумел. Теперь потери — четыре-пять человек в месяц. — Он сделал паузу и взглянул на сидящих. — Вопрос: в чем причина?
Леон Брей управлял вычислительным центром организации. В свои пятьдесят он выглядел шестидесятилетним. На его лице отражались годы кропотливой работы. Большие, как у совы, глаза смотрели из-за толстых стекол очков. Он постучал карандашом по столу, ожидая, пока стихнет робкий шумок присутствующих.