И в странном темном месте в их спутанных сознаниях Натания закричала от боли и отчаяния. Ее воля к сражению разбилась, и борьба между ними угасла.
* * *
Натания плакала.
Сидя на мягких матах, Пайпер прижимала женщину к себе. Они сидели в углу тренировочного зала в Консульстве Гриффитса. Ближняя стена была в оружии всех форм и размеров, дальнюю стену украшали мишени и куклы в форме людей.
Пайпер осмотрелась, обнимая Натанию. Сюда она уходила, когда была ученицей, в тихое место, где могла спрятаться, когда все было плохо — в этой комнате она ощущала себя сильной, тут она управляла ситуацией, это место она любила. Теперь оно было только в ее памяти.
Это и было воспоминание. Ее воспоминание. Они с Натанией были в ее разуме, а не наоборот.
Пайпер потирал плечо Натании, женщина всхлипывала, ее тело содрогалось. Она ощутила разум и душу Натании, это разбило ее сердце. Слезы лились по ее лицу, капали с ее подбородка.
— Почему, — плакала Натания, — ты такая мягкая?
Пайпер продолжила потирать ее плечо.
— Как я могу ненавидеть тебя?
— Ты ненавидела меня до этого.
— Раньше я не понимала.
— Я могла победить, — плакала Натания. — Если бы ты не… — всхлипывала она. — Я любила их. Почему они так поступили?
Она крепче обняла Натанию. Женщина любила Маахеса и Ниртарота всем сердцем, она хотела лишь любви в ответ. Им нравилась идея — сильная и уверенная женщина, что смело влекла их обоих — но они не любили ее по-настоящему. Она была игрушкой, наградой. Они не испытывали сильных чувств. Они не любили ее.
Пайпер не думала об это, когда отпустила негатив и укутала Натанию сочувствием.
Она просто хотела хоть немного облегчить боль женщины. Она не ожидала, что это сломает волю Натании к сражению. Она ничего не ожидала.
Она отодвинулась и убрала руки от Натании. Женщина вытерла щеки и убрала волосы с лица. Она посмотрела на Пайпер.
— Я просто хотела шанс пожить еще раз, попробовать.
Пайпер коснулась ее руки.
— Я знаю. Все хорошо.
Слезы покатились по ее лицу.
— Не заставляй меня возвращаться. Я не выдержу… Я не могу… нет…
Пайпер сжала ее руку и нежно улыбнулась.
— Тебе не нужно возвращаться. Не знаю, что будет дальше, есть ли после этого другая жизнь или только покой, но твое время давно прошло.
Надежда с болью озарила глаза Натании.
— Так… все кончено?
— Думаю, да.
— Пожалуйста, — прошептала она, сжимая Пайпер. — Я просто хочу, чтобы это закончилось.
Пайпер обняла Натанию, прижала ее к себе, как расстроенного ребенка.
— Закрой глаза, — шепнула она Натании.
Та уткнулась лицом в плечо Пайпер, крепко прижалась, как одинокий ребенок, которому было очень больно. Пайпер закрыла глаза и сосредоточилась на любви и сострадании. Она окутала ими Натанию, заполняя раны, оставленные предательством и заточением, успокаивая бурлящую ненависть и едкую горечь.