Он потянул ее к беседке.
— Погоди, есть вопрос, — она подняла голову. — Сколько длится сезон в этом мире?
Он вскинул брови от такой темы.
— Как земной год. У нас долгий теплый сезон, а потом долгий зимний.
— О. И сколько тебе сезонов?
В его глазах было удивление.
— Почему ты спрашиваешь?
— Я говорила с Коби и Махалой, и мы затронули тему.
— И они сказали, что деймоны не записывают и не празднуют дни рождения?
— Ну… да, но… — она посмотрела в эти серые глаза, которые видели ее душу, и поняла, что это не важно. Махала была права. Возраст был важен для людей. Она покачала головой. — Не важно.
Он улыбнулся, обвил рукой ее талию и притянул ближе. Он не успел заговорить, охотничий вопль пронзил ее уши.
— Ох, — сказала она. — Похоже, нужно идти.
Они поспешили в беседку по ступеням. Холодный ветер терзал ее мокрую кожу, они пересекли строение и бросились к лестнице, ведущей по склону.
— Одеяло! — она отцепилась от него. — Мы его забыли. Я заберу.
Он взглянул на небо, его крылья напряглись.
— Скорее.
Она прошла к беседке, пар мешал идти. Пробежав по беседке, она схватила одеяло — у них было мало вещей, нельзя было бросать хорошее одеяло без причины. Она обвила себя одеялом, как полотенцем, повернулась уходить, и движение привлекло ее внимание.
Она посмотрела на пруд с горами за ним. На воде было что-то темное. Взглянув на пустое небо, она спрыгнула в воду, чтобы разглядеть.
Черное перо. Большое черное перо размером с ее руку и вдвое шире. Ого. Эш не шутил насчет больших птиц. Ее кожу покалывало от страха, она развернулась, собираясь скрыться в беседке.
С шумом больших крыльев что-то схватило ее и подняло в воздух.
Мир закружился, пар вихрился, а птица неслась в небо, сжимая Пайпер. Одеяло запуталось в опасных когтях, спасая ее от мгновенной смерти. Она посмотрела на загнутый клюв больше ее головы, большие крылья и длинный змеиный хвост с перьями по бокам.
Ветер терзал ее. Гора уже была далеко. Блин.
— Эш! — завопила она.
Птица завизжала, поняв, что она еще жива и шумит. Когти сжались, впиваясь в ее тело сквозь одеяло.
— Ай! — закричала она, безумно вытаскивая руку из одеяла. Она подняла руку, готовая бросить магией в голову птицы. Она огляделась, чтобы заметить Эша.
Свист прорезал воздух. Между ней и горой летел Эш, быстро ударяя крыльями, чтобы догнать птицу. Уже близко.
Она призвала магию, ощущение в голове предупреждало, что сил мало. Но она взмахнула рукой, и лилово-синий огонь полетел в клюв птицы.
Та завопила от боли… но не бросила ее.
— Хватит уже! — зарычала она. У нее не хватало магии! Страх стучал в голове. Она подняла руку и представила ленту сплетенного синего и лилового огня — эти чары она научилась использовать в затемнении, а потом старалась применять, оттачивая с периодическим успехом. Отчаянные меры.