Затем достает телефон и звонит папе.
* * *
Вернувшись, он замечает, что что-то изменилось.
Их стол окружен девчонками. Но вот сильнее всего изменилась Фрейя. Он не знает, как это объяснить, только она выглядит иначе. Он неуверенно подходит ближе и слышит визжание девчонок – точно так кричали в его школе, когда он отправлял мяч на левую сторону поля, будучи как минимум наполовину человеком.
– Божечки, это ты! – визжит одна из девочек. – Я же вам говорила! Я говорила, что это она! – твердит она подруге.
– Я знаю. Но что бы Фрейя делала в нашем кафе?
– Можно автограф? – спрашивает третья, размахивая ручкой.
– Конечно, – отвечает Фрейя.
Появляется листок бумаги.
– Можно один для Вайолет. Один для Маккензи, через «а», с двумя «к». И один для Джии. Это я.
– Ее настоящее имя – Джина.
– Заткнись! – Джиа/Джина поворачивается к Фрейе. – Джиа – мое сценическое имя.
Фрейя кивает.
– А Фрейя – это псевдоним? – спрашивает Джиа.
– Нет, – отвечает она.
– Тебе повезло с именем. – Фрейя натянуто улыбается и отдает листок. – Я поставлю это в рамочку, – сообщает Джиа.
– Спрячь в надежное место, – советует Маккензи. – Он будет стоить кучу денег, когда она станет звездой.
После этих слов Фрейя хмурится.
– Я не говорю, что продам твой автограф, – быстро исправляется Маккензи.
Когда с автографами покончено, девочки просят сделать селфи. Фрейе приходится выйти из кабинки, чтобы спозировать с ними. И Натаниэль, воспользовавшись этим, садится рядом с Харуном.
– Что происходит? – спрашивает он.
– Это фанатки.
– Чьи?
– Фрейи.
Натаниэль тоже фанат Фрейи. Он стал им несколько часов назад, но все равно не понимает, кто эти девчонки.
– Ты не слышал о Фрейе? – удивляется Харун.
Натаниэль качает головой.
И Харун показывает ему видео. На крошечном экране, но каким-то образом куда большем, чем его жизнь, он видит Фрейю.
– Это старенькая, – комментирует Харун. – Любимая песня Джейм… – Он резко замолкает. – Моя любимая.
Натаниэль смотрит на телефон Харуна, затем на Фрейю и снова на девушку на экране.
– Это она? – спрашивает он.
– Понимаю. И это она упала на тебя.
Но он не это имеет в виду. Он не представляет, как сопоставить человека на экране с человеком в парке, который шептал его имя, который знал о нем.
По словам Харуна, Фрейя – какая-то певица, известная и любимая. Он почти ничего не слышит, потому что сосредоточен на человеке на экране. Как она может быть тем же человеком, с которым он провел этот день? И почему песня кажется знакомой? Где он мог ее слышать?
Фрейя на экране, как будто ощутив его неверие, перестает играть на пианино и поворачивается к камере. Отбивая ритм по скамейке и напевая без аккомпанемента, она снова становится той Фрейей, которую знает Натаниэль. Этот теплый хриплый голос напоминает тот, каким она шептала на ухо Натаниэлю. И она поет: