Пока Хэл спускалась по последнему лестничному маршу, никто не обращал на нее внимания. Наконец она шагнула на пол, и Эзра поднял взгляд.
– Приве-ет, – протянул он, и когда в ее сторону повернулись все лица – гамма эмоций простиралась от любопытства до откровенного изумления, – Хэл вспыхнула. – Я, кажется, видел вас на похоронах?
– Да, – хрипло ответила Хэл. Горло пересохло и болело, как будто в нем застрял шип, впившийся прямо в мясо. – Да, я… Меня зовут Хэл, это сокращенное от Хэрриет. Хэрриет Вестуэй.
Выражение лиц не изменилось, только за спиной Хардинга раздался сухой кашель.
– Хэрриет… дочь Мод.
Эти слова произнес адвокат Тресвик, и его спокойный голос пресек болтовню в прихожей, как будто ее перерезали ножом.
Прозвучавшие имена очевидным образом ничего не говорили юным членам семьи. Но у троих братьев и Митци, которая, коротко ахнув, погнала детей дальше по коридору и следом за ними ушла сама, реакция была такая, как будто адвокат грязно выругался или разбил пустую китайскую вазу, что стояла у подножия лестницы. Хардинг, нашарив за спиной стул, рухнул на него, словно вдруг перестали слушаться ноги. Абель громко охнул и потянул воротник. Только Эзра не пошевелился – просто замер и страшно побледнел. Первым дар речи обрел Хардинг:
– У нее… у нее дочь? – Ему как будто было трудно произносить комковатые, неповоротливые слова. – Но почему мы не знали?
– Никто не знал, – ответил Тресвик. – Очевидно, кроме вашей покойной матушки. Может быть, ваша сестра рассказывала ей, я не знаю.
Абель покачал головой.
– У нее дочь, – повторил он за братом, однако с совершенно другой интонацией, словно не в силах поверить в эти слова или в ту реальность, которую они обозначали. – Дочь Мод. Но… это же абсурд.
У Хэл потемнело в глазах, она крепко схватилась за перила – вспотевшие ладони заскользили по полированному дереву.
– Это просто абсурд, – бормотал тем временем Абель. – Она не… она же не…
– И тем не менее, – поведя головой, сказал мистер Тресвик. – Это Хэрриет.
Хэл сделала шаг в прихожую, чувствуя, как сердце быстро и сильно бьется в груди, думая о роли, которую ей предстоит сыграть. Естественно, что ты паникуешь, подсказал внутренний голос. Ты впервые в жизни видишь родных. Используй этот страх. Сделай его своим.
– Я не знала, что у меня есть дядя, – сказала она, не пытаясь скрыть дрожь в голосе, и протянула руку Хардингу. – Н-не говоря уже о трех.
Всеми десятью теплыми толстыми пальцами Хардинг обхватил ледяную руку Хэл и крепко пожал ее, как будто рукопожатие могло гарантировать их союз.