Коричневый зловеще улыбнулся и шагнул вперед.
— Караул, убивают! — негромко крикнул Фигурнов, закрывая лицо руками.
Тюлень не очень сильно пнул его в солнечное сплетение. Недостаток воздуха и резкая боль заставили Станислава умолкнуть.
— Тащи его в комнату, а то соседи услышат, — скомандовал старший бандит.
В школьном саду сгустились сумерки. Маленький костерок не ярко освещал трех граждан, сидевших на тарных ящиках. Такой же ящик, перевернутый дном вверх, служил им столом. На нем стояла бутылка дешевого портвейна, а на подстеленном клочке газеты лежала буханка дешевого серого хлеба. Три пустых бутылки лежали под ближним кустом.
— Что ты этот «Агдам» взял, «Кавказ» — лучше и крепче, — ворчал пожилой мужик.
Болт жадно глотнул полстакана портвейна и закусил отломанным от буханки хлебом. Он отодвинул стакан на середину, давая понять, что посуда свободна, и тут обратил внимание на то, что его собутыльники: престарелый Иван и длинный Руслан, замолкли и смотрят ему за спину.
Генка обернулся и увидел двух мужчин, одетых в одинаковые голубоватые куртки.
— Болт, можно тебя на минуточку? — сказал тот, что стоял поближе.
Шохин удивился, что кто-то здесь знает его кличку.
— Какого хрена тебе надо? — спросил он у незнакомца сурово.
После употребления алкоголя он порой чувствовал некоторую сердитость.
— Поговорить надо.
— Тебе надо, ты и разговаривай, а я делом занят, — ответил Шохин, отвернувшись и показывая Руслану, чтобы тот наливал.
С собутыльниками Генка познакомился часа два назад у винного отдела магазина. Увидев дату на газете, Шохин на всякий случай переспросил у старушки, какой же год на дворе. И, получив в ответ все тот же — 82-й, решил перепровериться на квартире Фигурнова, позвонив по знакомым телефонам. Но, вернувшись, он с удивлением убедился, что никого телефона в квартире нет, и даже проводка не проведена — похоже, он, действительно, попал в прошлое. Осознав это, Шохин крайне огорчился. Ничего хорошего в этом он для себя не видел, мало того, что здесь он — никто, так еще и денег нет. В 95-м он был членом братвы, уважаемым человеком, которого, если не очень-то любила, так, по крайней мере, боялась всякая шваль. Здесь же он был один, без верных корешей, без машины, без известных и влиятельных покровителей.
Для начала надо было добыть денег, и Генка, обыскав всю имевшуюся в квартире мебель и одежду, наскреб в общей сложности «огромную» сумму — один рубль сорок шесть копеек. То ли этот жлоб Фигурнов был беден, как церковная мышь, то ли уже тогда умел ловко прятать свои сбережения. Вспомнив, что раньше звонили с помощью двухкопеечных монет, Шохин заранее приготовил все двушки и вышел на улицу.