Внезапно из соседнего помещения раздался низкий хриплый мужской голос.
— Оля, кто там?
— Выйди сам посмотри! — ответила девушка.
На кухню через пару секунд вышел суровый нахмурившийся мужчина в черном атласном халате. Нечто среднее между гориллой и человеком.
— Вы кто? — сурово, без всяких приветствий обратился он к нам.
— Мы нашли вашу машину, — пролепетала я, отступая назад.
— Вот как! — озадаченно воскликнул мужчина. — Опять?
Мы с Машей переглянулись.
— Извините? — заикнувшись, переспросила я.
— Мою машину уже находили и возвращали, — заявил мужчина, скрестив руки на груди. Как я поняла, он и есть тот самый Спиридонов. — Ее угнали в прошлом году. Через три месяца позвонили и предложили вернуть за вознаграждение. Треть цены. Я подумал, подумал. И согласился. Страховку тем более на нее уже получил. А сейчас тачка продана. Она вообще теперь не моя.
— Подождите, — перебила его Мария Гавриловна. — Мы в специальном милицейском каталоге угнанных машин видели фотографию вашей и подпись — владелец Спиридонов. Вы ведь Спиридонов?
— Ну и что? — пожал плечами мужик. — Я ее по доверенности продал, через тот же салон, где купил. П-ф! Хотите, сходите к ним, узнайте. Они сделку оформляли, может, имя нового владельца запомнили.
— То есть вы этой машиной больше не интересуетесь? — крякнула Маша, попятившись к выходу.
— Не-а, — Спиридонов замотал головой, открыв при этом рот.
— Как салон называется? — затараторила я. — Мы бы, пожалуй, сходили… Вдруг хозяин машину ищет?
— «Золотое колесо», на Петроградской набережной, — зевнул в ответ Спиридонов, повернулся к нам спиной и удалился.
Быстро, но организованно, чтобы не выдать своих панических настроений, мы с Машей вылетели из бело-черной квартиры и остановились, только когда снова оказались в Александровском парке.
Мария Гавриловна хмурилась, а я пыталась сообразить, что значит «продал по доверенности»? Кажется, слышала что-то такое в новостях. То ли депутат какой-то не указал в списке своей собственности машину, которую продал «по доверенности», то ли кто-то эту доверенность подделал и подсунул машину депутату из вредности… Не помню.
— Вера, может, пива холодного по стаканчику? — прервала ход моих рассуждений Маша.
— Нет, я его не люблю. Ты, если хочешь, возьми себе.
Мы устроились в самом тенистом уголке, за красным пластмассовым столиком. Мария Гавриловна с «Невским», а я с холодным персиковым чаем «Липтон». Единственный баночный напиток, который мне нравится.
— Маша, ты что-нибудь поняла из его слов? — обратилась я к Кондратьевой, которая что-то увлеченно чиркала в своем блокнотике.