— О господи… — просипел я, но он уже исчез. Испарился, как несанкционированно ворвавшийся персонаж, джинн из неосторожно открытой бутылки. Веселый Кощей, обожающий фиолетовые грибы, галлюциногены… сказки, мать их бессмертную за ногу да об тот дуб с котом! Который то направо, то налево, а результат все тот же! А мне теперь расхлебывай, вернее, вари, горшочек, и чтоб успел к первому января! И вари погуще, с убийствами, которые спишут на сердечный приступ! Или не спишут?!..
В полном смятении чувств, не понимая, что не стоит проделывать это белым днем, на виду у тех, кто может сейчас смотреть в окна — чертову прорву окон, не окон даже, а обзорных витрин от пола до потолка или как там они еще называются? — я, все еще держа телефон в руке, вывалился под дождь и затрусил к розарию. Потом я оглядывался и примеривался, нашел окна библиотеки, а затем, безжалостно поливаемый сверху, с боков и даже, кажется, снизу, долго рылся среди опавшей листвы, сбитой наземь дождем.
Очень быстро я промок точно так же, как и та, которая явилась ко мне этим утром. Руки были в земле, местами изодраны бессердечными шипами, рукава и брючины мокрые до половины, но я все искал и искал, расшвыривая листья и комья земли. Я даже решил, что неверно определил место, продрался сквозь всю клумбу и, встав у самого окна, сквозь которое смотрел минут двадцать назад, тупо глазел на непонятное, сотворенное мной же месиво из грязи с листьями, еще с этого ракурса.
Я вымок и замерз. И согласился на идиотскую авантюру со сказками… И ничем не помог Кире!.. Стоп, стоп, а с чего это я решил, что детская игрушка — ключ ко всему? Да с того: если бы это не был ключ, синяя машинка и посейчас лежала бы там, где я ее увидел! А если ее там нет, значит, ее унес тот, кто убил! Или… или тот, кто… кто требовал, чтобы все выглядело как сердечный приступ! И чтобы Кира подписала!
Я уже повернул обратно и был у самого крыльца, у входа в теплое, уютное, пускай и временное убежище. Сдался мне этот автомобиль, как и все остальное! Пусть будет сердечный приступ — если всем от этого легче! Мне-то, в конце концов, какое дело?! Макс вдруг из меня, видите ли, попер, великий сыщик и разрешитель неразрешимого! «А ведь Макс, — внезапно подумал я, — перво-наперво посмотрел бы на землю, она ведь сырая! А на сырой земле всегда бывают следы! Если машинку забрали, а ее забрали буквально только что, следы должны были остаться!»
Воодушевленный очередным приступом глупости, я повернул обратно и снова уставился на клумбу под окнами библиотеки. Макс, конечно же, был прав — следов было множество!