У Надежды возникало еще много вопросов, в частности, почему разбилась машина? Ведь Григорий и Доцент сошлись на том, что то место на бетонке вовсе не такое уж опасное. Если там и разбился какой-то тракторист, так только по пьяному делу. А люди в черном, похитившие Муравьеву, вряд ли были пьяны. Не тот случай.
Может быть, именно Муравьева каким-то образом и спровоцировала аварию?
Ну, об этом можно было только гадать.
Одна из зверюшек громко тявкнула, словно хотела что-то сообщить Надежде. Тут же пикап затормозил и остановился, задняя дверь открылась, и появился Степаныч.
– Ну, как вы тут, не поссорились? – строго спросил он. – Мы уже до города доехали. Тебя, голуба, где высадить?
– А вы куда едете?
– Мне к Сенной площади нужно.
– Ну, вот там меня и высадите!
Надежда подумала, что возле Сенной площади, которая всегда была прибежищем бомжей, люмпенов, женщин легкого поведения и прочих деклассированных элементов, она в своем наряде будет не слишком бросаться в глаза.
Степаныч закрыл дверь и поехал дальше. Надежда задумалась, впрочем, ненадолго.
Ей нужен был человек, на чью помощь она могла бы рассчитывать в любой ситуации, – и такой человек был. Надежда достала из сумки мобильный телефон Ирины Муравьевой. Тот номер, который Надежда сейчас собиралась набрать, она помнила наизусть, без преувеличения, с самого детства.
Это был номер телефона лучшей подруги Алки Тимофеевой.
Правда, телефона не мобильного, а домашнего, поэтому Надежда не была уверена, что застанет Тимофееву дома.
Но ей повезло. После двух гудков в трубке раздался хриплый незнакомый голос:
– Слушаю…
– А можно попросить Аллу Владимировну… – растерянно проговорила Надежда, безуспешно пытаясь понять, кто подошел к телефону. Вроде бы у Алкиного мужа Пети не такой бас, а тенорок. Есть еще два сына, но один женат, и живут молодые отдельно, второй вроде бы тоже с девушкой квартиру снимает. Еще овчарка есть, Дик, но не он же научился басом разговаривать?
– Это ты, что ли, Надька? – отозвался тот же голос.
– Я… – призналась Надежда. – А это кто?
– Да я же это! Алла! – прохрипели в трубке. – Что, совсем невозможно меня узнать?
– Вообще-то да… – отозвалась Надежда. – Узнать тебя трудно. Ты простудилась, что ли?
– Ну да… выпила соку холодного и голос потеряла. Поэтому я и дома. Сама понимаешь, преподавателю без голоса никак.
Тимофеева была не только преподавателем русского языка и литературы, но и школьным завучем. А в таком виде показываться в школе было никак нельзя, авторитет пропадет.
– А ты что звонишь-то?
– Вообще-то, мне помощь нужна… – чистосердечно призналась Надежда. – Но раз ты больна…