— Вам не положено… так целоваться…
— Почему? — Он убрал мне за ухо прядь волос. Снова ласково.
В бёдрах всё сжималось, внизу живота возбуждение закручивалось упругой, горячей спиралью. «Нельзя! Нельзя!». Внутри моей головы снова проснулся разум и принялся подавать в пространство отчаянные сигналы «SOS», словно корабль, терпящий крушение.
— Вы — директор, — сказала я, больше напоминая об этом самой себе.
— Не только… Я же не родился директором, — усмехнулся он, — с портфелем и должностными обязанностями согласно штатному расписанию…
— Правда?.. — Пожалуй, это было глупее некуда, но он сам виноват.
В сияющих, хмельных глазах Михаила заиграли чёртики:
— Правда. Пойдём, вон наша машина. — Его рука скользнула по моей талии, лёгким нажимом указывая направление.
Что теперь?! Что дальше?! Что будет?! — пульсировал мой смятенный ум.
За него ответил каблук под левой пяткой — он сломался. С мерзким хрустом. Кррак! И я опять качнулась, теряя равновесие.
Снова рука Михаила под моим локтем, вторая на талии.
«Боже, он подумает, что я совершенно пьяна! А я нет… Почти нет… Или да?»
Чтобы как-то оправдаться, я наклонилась, подняла с тротуара красный каблук и выставила перед собой.
— Сломался.
— Не проблема, — сказал он и, подхватив меня на руки, понёс к машине.
«Надо сказать, чтобы перестал! Так нельзя! Я же с ума сойду от его прикосновений!» — проносилось в голове, а вслух я сказала:
— Отпустите, я пойду сама.
— Нет, необходимо предотвратить производственную травму, — ответил он и ловко усадил меня в салон, кивнув водителю, придерживающему дверцу. Сам сел рядом на заднее сиденье и приказал:
— Магазин обуви. Лучший. Ближайший.
— Прекратите! — запротестовала я. — Нельзя же так сразу ломать все шаблоны!
— Тебе можно, а мне нельзя? — усмехнулся он и взял меня за руку.
Горячий. Что он делает с моими пальцами?! В голове оседал туман, в теле — жар, потому что в его прикосновениях было столько чувственности, сколько с иными и в сексе не случается.
— Я не… — попыталась возразить я.
— Ты — «да», — кивнул он.
— А мы на «ты»? — моргнула я.
— Давно.
Он продолжает говорить цитатами из советских фильмов?
— «Ирония судьбы»?
— Можно и так сказать. Ты не можешь оставаться без туфель.
— У меня есть другие…
— Не важно.
Несколько мгновений молчания, и ещё сильней закружилась голова, я забрала свою руку. Он поймал её снова.
— Это неловко, — выдохнула я.
— Ты первая начала.
— Я не…
— Ты — «да».
И вот как с ним разговаривать? Особенно если мысли путаются то ли от вина, то ли от неожиданности, то ли от ласк его пальцев, изучающих мою ладонь.