— О, ваше превосходительство! — защебетала дама, — Я в восторге от Петербурга, но дорога назад была несносна.
Морозы, дурные дороги, пьяные ямщики, грязные гостиницы. Это ужасно! Вздохнула с облегчением только после Варшавы. Только оттуда начинается Европа, а Россия — это Азия, хотя Петербург — тоже Европа, или почти Европа.
— Мадам, меня не интересуют ваши впечатления от дороги, и не называйте меня «ваше превосходительство». Вы же знаете, что у нас это не принято! — перебил ее Савари: говорите о жизни в Петербурге.
— Извольте, сударь, — дама кокетливо повела плечами и стала вполне толково рассказывать, что в Петербурге поголовно все без ума от Наполеона, местных французов буквально носят на руках. Один из гувернеров сказал как-то, что в молодости служил под началом Наполеона, когда тот еще был только лейтенантом. Так его потом просто затаскали по гостиным, чтобы он рассказывал о первых подвигах нашего императора. Я сама слушала его несколько раз. Его рассказы с каждым разом становились все длиннее и подробнее.
Говорят в Петербурге и о возможной войне, но считают, что она маловероятна, что нам нечего делить. Мы слишком далеко друг от друга, — дама на мгновение умолкла, вопросительно посмотрела на Савари, тот слушал внимательно, и она продолжила:
— Вообще русские, как дети. До ужина они солидно толкуют о ценах на хлеб, о вооружении войск, об опасностях войны с таким прославленным полководцем, как Наполеон, а когда выпьют, начинают кричать, что разобьют его в первом же сражении.
— Вот тут поподробнее, пожалуйста! — попросил Савари.
— Я сама слышала, и не раз, из уст полковников и генералов, их фамилии я указала в рапорте на ваше имя, что сражение они дадут в районе бывшей границы с Польшей, возможно у Вильно, а может быть, и еще западнее. Все они очень патриотично настроены. От генерала и до последнего мужика. Но дороги, какие у них ужасные дороги! — дама с опаской посмотрела на министра. — Нет, я уже не о своем путешествии. Но по этим дорогам придется идти войскам с пушками и боеприпасами!
Тут Савари подумал про себя, что дамочка, пожалуй, права. Вопрос о дорогах в России на его памяти как-то даже никогда и не обсуждался военными. Как будто войска полетят по воздуху.
— Впрочем, это — не мое дело, однако стоит запомнить. Может пригодиться, — думал он, задавая следующий вопрос:
— Скажите, мадемуазель, а было ли что-либо в ваших странствиях по России, что поразило вас, врезалось в вашу память?
— Не знаю, что вы имеете в виду, сударь, — дама устремила свой взор куда-то вверх, как бы призывая небеса в свидетели, — но вот это, пожалуй, вас заинтересует. Однажды, это было зимой в страшный мороз, я гостила в лесном домике на берегу Невы. Я ехала туда в санях, укутанная в медвежьи шкуры по самые глаза. В домике был накрыт стол. Чего там только не было! Мясо всех видов, птица, пироги. А из напитков только водка. Ни одной бутылки вина! Мне налили рюмку водки и дали в руку кусочек хлеба с черной икрой. Что делать!