В декабре неожиданно на Остров вернулся Сергей Петрович, отец Ивана. Состав, который он вел, попал под бомбежку. Паровоз полетел под откос, но на маленькой скорости. Дед получил множество ушибов и перелом левой руки. Шину в госпитале наложили плохо или слишком поздно. Рука плохо срасталась. В машинисты он уже не годился. Не дожидаясь, когда снимут гипс, он приступил к работе на заводе. Поселился он в такой же комнатке, как у Елены, рядом с ней. Благо, на заводе в то время трудилось всего около 200 человек, и бараки не были переполнены.
Несмотря на больную руку, Сергей Петрович вскоре, в конце декабря 1941 года, предпринял вылазку в дом на Чистых прудах. Необходимость заставила. Когда Елена вместе маленьким сыном и своей матерью покидали дом в октябре 1941 года, они смогли взять с собой только то, что могли унести. Теперь Елене, да и деду, просто нечего было надеть, а купить в то время нельзя было ничего, да и не на что. В доме же, оставалась надежда, в тайнике, могла сохраниться одежда и обувь. Кое-какие надежды были и на погреб.
Дед хорошо подготовился к визиту в дом. В Москве еще сохранялись осадное положение и комендантский час. Перемещаться по городу можно было только по специальному разрешению. Дед выхлопотал его, но еще он поговорил с командиром взвода НКВД, что недавно взял под охрану завод. Тот задачу понял. Хоть и война, но приближался Новый год, хотелось встретить его чем-нибудь. Он добыл машину и поехал с дедом сам.
Машина НКВД беспрепятственно добралась до Чистых прудов. Дом был разграблен полностью. В нем не осталось буквально ничего. Но в тайник и в подвал мародеры не проникли. Шофер помог деду вытащить одежду и обувь из тайника, а потом они вместе пробрались в подвал, а там много чего было. Дед часто и со вкусом перечислял Виктору, когда тот был еще маленьким: два свиных окорока, трехлитровая банка черной икры, перед войной она не была дефицитом, множество банок с варениями и солениями, мука, крупы.
Все эти богатства погрузили в машину и без приключений привезли на Остров. Одежду всю дед взял себе и Елене, а продукты сдал на общую кухню. Не гоже, считал он, жевать что-то под кроватью, когда другие голодают. И командир взвода оказался не жлобом. Он взял для себя и солдат один окорок и несколько банок огурцов. Детей на Острове потом чуть не до самой весны подкармливали икрой и вареньем.
С тех пор к дому на Чистых прудах до конца войны никто не наведывался, а когда Елена уже году в сорок седьмом оказалась в тех краях, она дома и не нашла. Тоже исчез, как потом и весь Остров.