И зал покорно начал повторять за ним фразу за фразой до тех пор, пока ведущий не выкрикнул:
— Хватит! Молодцы! Все будете у меня сотниками! Разойдись! — и моментально исчез из зала.
На его месте оказался еще один человек в белой рубашке. Его речь была плавной, а фразы округлыми:
— Господа! Все мы, советские люди, всегда разделяли либеральные ценности. А что же может быть дороже либеральных ценностей!
Дальше Виктор уже не слушал оратора:
— Какая чушь! — думал он про себя, — Как я мог поддаться уговорам и приехать сюда! Он уже понял, что номер придется отбыть до конца. Уйти отсюда просто так не получится. Воинская часть находится далеко от станции. Надо затаиться где-нибудь тут в уголке, и тихонько подремать до отъезда.
Но подремать не удалось. Сосед справа слегка толкнул его в бок, призывая к вниманию.
— Через пятнадцать минут начнется общее построение. Вы — сотники! Возглавите на построении свои сотни. Становись! — скомандовал он.
— Живее, живее! — покрикивал ведущий, глядя, как два десятка уже не молодых людей неспешно выстраиваются перед сценой.
— По порядку номеров рассчитайсь! — прокричал он.
Виктор, оказавшийся в середине шеренги, оказался десятым номером.
— На плацу у нас сегодня сформировано десять сотен. Все сотники после десятого номера пока становятся заместителями командиров, — разъяснял диспозицию ведущий.
Вскоре вышли на плац, и Виктор встал во главе своей сотни. На самом деле, в каждой сотне было человек по тридцать, не больше, но это ни для кого не имело никакого значения, так как в задней части плаца уже были накрыты столы.
Еще с полчаса продолжались кричалки, а потом сотники выполнили свой командирский долг: один за другим провели свои сотни к накрытым столам. Ассортимент закусок был по-армейски прост: хлеб и вареные сосиски. Из напитков только пиво, но, действительно, в неограниченном количестве. А еще через час разогретую пивом публику погрузили в автобусы и отправили на станцию. Три сотни мужчин в черных рубашках штурмом взяли ближайшую электричку и с песнями отправились в Москву.
Следует признать, что, несмотря на несколько повышенный градус, эти люди держали себя в руках. Все они были сотрудниками московских предприятий, людьми достаточно дисциплинированными. Они не допустили в поезде никаких безобразий, но в Москве на вокзале их встретили ОМОН и журналисты. Большая часть чернорубашечников была снова погружена в автобусы и развезена по отделениям милиции.
Резиновые дубинки, как их называли в народе, «демократизаторы», только недавно поступили на вооружение милиции, и еще не стали для нее привычным инструментом наведения порядка. Использовались они тогда по назначению, а не повсеместно, так что Виктор и его спутники попали в отделение не избитыми. Человек пятьдесят в черных рубашках заперли в крохотный обезьянник. Разбираться с ними собирались только следующим утром: материал должен дозреть! Сговорчивее будут.