Но Виктору повезло. Капитан, принимавший задержанных, как-то особенно посмотрел него.
— Как фамилия? — спросил он, — дайте мне свой паспорт.
Виктор отдал свой паспорт и одним из последних вошел в камеру. Не вошел, а втиснулся, как в переполненный вагон метро. Через какое-то время к камере подошел сержант и закричал:
— Бранников! На выход!
Его проводили в кабинет, где за столом сидел тот самый капитан, что взял у него паспорт. Капитан еще раз внимательно посмотрел на Виктора, сверил с фотографией в паспорте и стал задавать формальные вопросы: фамилия, имя, отчество, год рождения и т. д. Потом взял сигарету, протянул пачку Виктору и спросил:
— Вы в армии служили? Где?
Виктор ответил, что служил на южной границе, на маленькой заставе.
Лицо капитана расплылось в улыбке:
— Так и я служил там же. Через пару лет после вас. Ваша фотография висит там, наверное, до сих пор. Не думал, что встречусь с живой легендой! Нам про вас много наш замполит рассказывал. И на скалу, названную вашим именем, водил! Как же вас угораздило вляпаться в эту историю?
Виктор рассказал капитану, как было дело. Тот ничего не записывал. Когда Виктор закончил, он сказал:
— Это же была провокация. Правда, непонятно, кто и кого провоцирует. Достаточно сказать, что сигнал нам, в милицию, о том, что к Москве приближается поезд с тремя сотнями фашистов, поступил от железнодорожников минут за двадцать до его прибытия, а журналисты там уже с середины дня находились. Телевизионщики успели передвижные станции развернуть. Хотели снять, как мы будем всех вас дубинками колотить. Не вышло. От нашего начальства приказ был. Действовать корректно! Ну, да вы не беспокойтесь. Я вас сейчас же и отпущу.
Он скомкал и бросил в корзину бланк протокола допроса, что начал заполнять, и взял бланк пропуска. Заполнил его и протянул Виктору. Но тот, подержав пропуск в руках, вернул его капитану:
— Не могу я вот так просто один отсюда уйти. Со мной товарищи были с нашего предприятия, — сказал он.
Капитан с еще большим уважением посмотрел на Виктора:
— Ну да, не может Бранников товарищей в беде бросить. Этого следовало ожидать. Но и я однополчанина не брошу. Сколько их там у вас? Немного, надеюсь? Всех отпустить я не смогу!
— Всего трое, товарищ капитан! Остальные двое, видимо, в другое отделение попали. Я их здесь не видел, — ответил Виктор, понимая, что ставит капитана в затруднительное положение.
Виктор назвал две фамилии, а вот как зовут Кузнечика, он никогда и не знал. Сказал капитану и про него. Тот вышел из кабинета, и вскоре привел всех троих. Видимо, словесный портрет, который дал Виктор Кузнечику, оказался достаточно подробным.