Рождественка
Проходом красной конницы до Геническа мы были отрезаны от Крыма, но я почти не волновался. Мы были прекрасной дивизией с хорошим командиром и, так или иначе, сумеем пробиться в Крым.
Было ужасно холодно. Но из-за того, что земля промерзла, идти было легко, не застревали. Мы шли уже не на Перекоп, а на Чонгарский мост. После боя с красной кавалерией мы, не останавливаясь, шли ночь, весь день и всю следующую ночь. Останавливались только для кормежки лошадей. Под утро мы оказались перед селом Рождественкой. Но тут дорогу в Крым нам преградила красная кавалерийская дивизия. Начался бой, который длился весь день, и в конце концов мы не могли оттеснить или прогнать красных.
Стало темнеть, бой постепенно замер. Мы отошли. Но вдруг, откуда ни возьмись, появился батальон корниловского пехотного полка. Они ехали на повозках и направлялись в Рождественку, занятую красными.
– Эх, кавалерия, слабо, значит? Мы должны вам подмогнуть? – иронически кричали нам Корниловцы.
Они это сделали крайне просто. Из-за холода красные, думая, что они нас окончательно отбили, не выставили охранения. Очевидно, все жались к теплым хатам. Корниловцы, никого не встретив, въехали в село, доехали до главной площади, слезли с повозок, выстроились развернутым фронтом. Дали залп по хатам в одну сторону, еще один залп, прокричали «ура», повернулись кругом и дали туда два залпа и прокричали «ура». Этого оказалось вполне достаточным, чтобы привести в полную панику прекрасную красную конную дивизию, которая еще час назад выдержала все наши атаки.
Услышав залпы и «ура», мы на рысях пошли в Рождественку и наткнулись на спасавшихся красных кавалеристов. Они были всюду: на улицах, в садах, в амбарах, в хатах. Батарея взяла семнадцать пленных, вовсе их не отыскивая, они сами натыкались на нас. А сколько взяли полки, которые шли перед нами?
Я тоже взял пленного. Смертельно усталый, я вошел в дом, указанный квартирьером, и увидал винтовку и шашку, прислоненные в углу.
– Где он?
Хозяйка молча указала на громадную печь.
– Выходи оттуда, – сказал я грозным голосом.
Появился трясущийся кавалерист. В это самое время вошел капитан Малов.
– А, красный? Сейчас мы тебе выколем глаза и отрежем нос.
Тип затрясся.
– Laisse donc, Sacha, tu vois qu’il va pisser de frayeur.[4]
– Что ты на меня уставился, как дурак. Поработай немного. Ставь самовар.
Пленный не осознал сказанного, в такой он был панике. Но хозяйка, обрадованная мирным исходом, толкнула его к самовару. Тогда он схватил ведро, налил не туда, куда следует, и залил водой всю хату.