– Где Шон? – спрашивает она, выдыхая Теодору в плечо. Тот удивляется сильнее, чем она могла бы подумать.
– Дома.
– Тогда пойдем.
Клеменс отодвигается, берет Теодора за руку и тянет к выходу из кафе. Он подчиняется только потому, что совершенно сбит с толку. Наверное, сейчас она кажется ему такой же непоследовательной, как и Шон, но в ее голове тугой клубок постепенно разматывается, вопросы всплывают один за другим в обратном порядке. Сейчас ей предстоит решить одну проблему.
Вдоль дороги мелькают неяркие фонари – в это время ночи желтый свет в них начинает угасать, уступая предрассветному розовому. Клеменс и Теодор, держась за руки, шагают по тротуару, и девушка подгоняет их. Быстрее, быстрее, пока она ничего не забыла. Клеменс кажется, что память подведет ее: если в ее силах освободить Шона, то она должна сделать это сейчас, пока разговор с Персивалем теплится в ее сознании. Клеменс проверяет свободной рукой смартфон в кармане: она включила диктофон в самом начале вечера, и он все еще работает.
– Клеменс, – зовет ее Атлас. Она не реагирует, прокручивая в голове последние фразы Персиваля. – Клеменс, черт, да послушай же!
Он останавливается, дергает ее за руку и поворачивает к себе лицом – он все еще растерян, выглядит испуганным, и в его глазах – Клеменс ясно читает это – недавно утихший страх за ее жизнь теперь замещается новым. За ее сознание.
– Что с тобой? – нервно спрашивает Теодор. – Что сказал тебе этот человек? Угрожал? Шантажировал как-то? – Она мотает головой. – Проклятье, Клеменс, что?
– Ничего, – сухо говорит она. – Мы просто поговорили. Он сказал, что…
Теодор кивает – продолжай, ты можешь рассказать мне, ты можешь верить мне. «Твой защитник слишком быстро нашел нас». Твой защитник. Клеменс чувствует, что запуталась окончательно, и поверх всех вопросов в ее голове всплывает один-единственный, касающийся только Теодора.
– Кого ты видишь во мне? – спрашивает она, вынимая руку из его вспотевшей ладони. Теодор открывает рот, безвольно опускает руку. Отступает на шаг назад, будто этим вопросом Клеменс его оттолкнула. – Кто я, Теодор? – продолжает напирать она. – Кто?
Атлас хмурится и молчит.
– Не можешь ответить?
Клеменс злится: внезапная обида и ярость поднимаются со дна ее желудка и топят все разумные доводы – сейчас не время для таких расспросов, сейчас нужно добраться до дома, оказаться в родных стенах и смыть с себя испуг, отыскать Шона, в каком бы углу он ни прятался, и вытащить его из лап Персиваля… Но все это отходит на второй план.
– Ты так испугался за меня, потому что видишь во мне