Позади Клеменс, пока она не видит, увлеченная Шоном полностью, встают в проеме двери Оливия и Теодор. Она все еще напугана уверенностью дочери, которой не было в Клеменс никогда на ее памяти. Он раздавлен открытием.
– Послушай, Шон, – говорит Клеменс.
«Слишком много эмоций, они мне мешают, – повторяет она для себя сказанное Персивалем. – Увереннее».
И, отпустив беспокойство, выдыхает:
– Я помогу тебе избавиться от него. Я смогу разорвать вашу связь.
Шон вскидывает голову, сползает со стула.
– Как? – тихо шепчет он.
Клеменс считает про себя до трех, прежде чем ответить.
– Все просто. Я ведьма.
Вообще-то шокирующих новостей за последние сутки Теодор узнал предостаточно, чтобы самому бессовестно падать в обморок, но вместо этого он, проклиная всех ведьм на свете, несет потерявшую сознание Оливию Карлайл в ее спальню. Позади плетутся ошалевший Шон и совершенно непробиваемая Клеменс.
– Налево, – командует Клеменс, ногой открывая дверь материнской комнаты. Здесь свет льется в чистое окно и заливает радостными утренними лучами широкую кровать, отражается в овальном зеркале над столиком с косметикой, солнечными зайчиками дрожит на стенах. Теодор кладет бессознательную женщину на постель и отходит, полагая, что Клеменс захочется побыть рядом с матерью некоторое время.
Но та, коротко кивнув Шону, выводит их обоих из комнаты.
– Надо поговорить, – бросает она замершему у окна Теодору. – Оставь ее, она устала.
– Какая поразительная забота, – бормочет себе под нос ошарашенный Атлас.
Втроем они спускаются в гостиную; некоторое время уходит на то, чтобы мальчишка вместе с Теодором расположились в креслах, подальше от раскинувшейся на диване Клеменс. Та ведет себя как ни в чем не бывало, выражая каждым своим действием, взглядом, жестом само спокойствие. Если бы только она знала, как Теодор сбился с ног в ее поисках этой ночью или как ее мать не сомкнула глаз и потому, видимо, не выдержала и упала в обморок от последних речей дочери, или как Шон, этот трусливый мальчишка, названивал ублюдку Персивалю, нарушая все свои выстроенные за годы жизни с ним «нельзя»…
– Что на нее нашло? – спрашивает Шон, полагая, что никто его не услышит. Теодор задает себе тот же вопрос и, оглянувшись на мальчишку, одновременно с ним пожимает плечами.
– Вы закончили? – вздыхает Клеменс, и они, как по команде, поворачивают к ней головы. В руках девушка держит смартфон, нажимает на экран, и тот тускнеет, а из динамиков вдруг льется в нагретый утренним солнцем воздух хрипящий голос ее недавнего похитителя.