Но это уже было хорошо. По крайней мере, какое-то время можно было продержаться.
От крика и призывов прийти на помощь Пэм довольно быстро отказалась — очевидно, что дом был заброшенным, а судя по тому, что ей удалось запомнить на улице, вокруг стояли сплошные полуразрушенные здания. Из людей здесь могли оказаться лишь бродяги и другие асоциальные элементы, которые, если бы даже и захотели, все равно не смогли бы ей ничем помочь — тяжелая железная дверь была заперта.
Первый день прошел для Пэм мучительно долго. В голове у нее копошились дурные мысли, но она успокаивала себя тем, что, естественно, ее уже начали искать. А ведь она не абы кто! На ноги будет поднята вся государственная безопасность, вся народная милиция. В этом девушка была уверена на сто процентов. Вопрос был в другом — как ее найдут?
Вряд ли хоть кто-то заподозрит самого сына министра национальной безопасности в том, что он может быть причастен к ее исчезновению…
Устав от собственных мыслей, незаметно Пэм заснула, а когда проснулась, то долго пыталась вычислить, сколько она проспала и который теперь час. Но сделать этого не было никакой возможно. Часов на руке у нее не было, так как отправляясь на операцию она заранее сняла все предметы, которые хоть как-то, в случае потери, могли бы вывести на нее соответствующие органы.
И только теперь она вспомнила про помаду, которую совершенно случайно забыла выложить, и которая всю дорогу к месту проведения операции не давала ей покоя, болтаясь в кармане. Но сейчас ее у нее не было! Что это могло означать для нее?…
Пэм снова погрузилась в тягостные раздумья. Если помаду нашли, то, наверняка, установили, кому она принадлежала. В СНКР, с первых дней существования государства действовал закон, по которому все без исключения граждане обязаны были пройти процедуру снятия отпечатков пальцев. Делалось это, якобы, с целью обеспечения безопасности, с той целью, чтобы в случае совершения преступления кем-либо его можно было вычислить в считанные минуты, пробив оставленные на месте злодеяния отпечатки по базе. Надо сказать, что мера эта оказалась достаточно действенной: раскрываемость преступлений резко возросла.
Дмитриева хорошо помнила тот веер в штабе волков, когда Гром выступал с небольшой лекцией касательно национал-коммунистического законодательства. Большую часть своей речи он посвятил именно закону о всеобщей дактилоскопии. Она-то всю жизнь считала эту меру прогрессивной (так учили и в школе, и в университете) и истинно народной, но Гром настаивал на том, что закон был принят как раз против народа, с целью тотального контроля со стороны государства за всеми без исключения гражданами, в том числе, и самыми высокопоставленными.