Генерал поднял трубку и потребовал от помощника, чтобы тот немедленно принес в кабинет порцию горячего обеда.
— Сейчас поешь нормально, — сообщил он Днёву, когда
закончил с распоряжениями. — Так ты спрашивал, почему они себя выдали? Понимаешь, они действуют в стиле организованный группировок экстремистского толка прошлого века, даже его середины. Ты слыхал про «Красные бригады» в Италии? Или про РАФ?
— РАФ?
— Да, «Роте Армие Фракцион» или по-русски «Фракция Красной Армии». Была такая в германии в семидесятые годы прошлого века террористическая организация. Городские партизаны!
— А красные «Красные бригады»? — Днёв попытался вспомнить, но в голове были лишь какие-то общие ассоциации. — Что-то нам про них рассказывали в Вышке, но давно это было. Не помню уже…
— Вот то-то и оно. Придется, Борис, тебе кое-какой литературы подчитать на эту тему, чтобы лучше разбираться. Был бы сейчас тут твой Марежик, он бы тебе все рассказал. Но его нет и боюсь, из строя он вышел надолго, так что самому придется выкручиваться.
Днёв внимательно слушал генерала и параллельно обдумывал план дальнейших действий. Итак, предстояло перелопатить целый пласт исторической литературы. Прецеденты были, а это уже хорошо. По собственной практике подполковник знал, что как правило все террористы всех времен действуют по одной и той же схеме. Арсенал их оружия не так уж и широк ввиду ограниченности возможностей в осуществлении преступных действий.
Но книжки — это в любую свободную минуту (а будут ли они, эти минуты?), а сейчас надо было приступать к немедленным оперативным мероприятиям. И начинать следовало, по мысли подполковника, конечно же с товарища Дробинского.
— Товарищ генерал, какая сейчас ситуация с Дробинским? — поинтересовался Днёв.
— Хороший вопрос, — усмехнулся Збруев. — Очень хороший. Сам бы я хотел знать, какая сейчас с ним ситуация. Секретарша его, молодая девчонка, сейчас на «конве йере». Несет всякую чушь, подписать что угодно готова, во всем призналась… Но если бы почитал эти протоколы, то сам бы понял, что она сейчас себя марсианским шпионом назовет, только бы этот кошмар прекратился. Мне очевидно, что она не при чем. Действительно не знает, откуда взялся этот чертов конверт.
— А что экспертиза?
— Да ничего, — нахмурился Збруев. — Только отпечатки Дробинского по всему конверту, да и по самому листу, на котором послание напечатано. А так все чисто.
— Понятно, — ответил Днёв, который и ожидал примерно такой ответ. — Где сейчас Дробинский?
— На работе. Он сам чуть не просился, чтобы его тут у нас заперли. У меня на этот счет тяжелая беседа была с нашим главным. Я его убедил, что этого делать нельзя. Тут же такая возможность на живца половить. Короче, уговорил его, а он журналиста, чтобы тот продолжал функционировать в обычном режима, а уж нашими людьми будет обставлен так, что каждый шаг его будет отслежен и защищен.