— Для пьянства есть такие поводы: поминки, свадьба, именины, проводы, получка, встреча, новый чин и просто пьянка без причин. Так что, хозяин, отмечаем? Какой такой праздник, юбилей?
— Благополучное окончание операции, коллега. Материалы следствия завтра доставляем в суд, фигурант в деле один — вдова, все лишнее зачищено. Одним словом, спи спокойно, дорогой товарищ.
— Как говорили в прежние времена на пионерских линейках: «Рапорт сдан, рапорт принят…»
Рюмки у Вельяминова были серебряные, покрытые грузинскими мастерами эмалью и напоминавшие гаммой красок картины великого Пиросмани. Одна беда — вместимость не больше наперстка. Известно, что такими дозами и полагается наслаждаться дорогими коллекционными коньяками, это водку можно глушить стаканами. И все же русским людям в питье присущ размах, а поэтому друзья после четвертой рюмки поменяли их на хрустальные фужеры.
— Каждая операция — это шахматная партия, у любой фигуры свое предназначение.
— И каждая подлежит зачистке. Нынче прочитал в газете заголовок: «Хороший ваххабит — зачищенный ваххабит…»
— Все новое — хорошо забытое старое. Иосиф Виссарионович за пятьдесят лет до Дагестана говаривал: «Есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы…»
Вельяминов широко улыбнулся. Прекрасная вещь — сидеть за дружеским застольем, радоваться незамысловатым шуткам и хотя бы ненадолго забыть о хитроумных операциях, зачистках, подковерной борьбе — любимом развлечении начальства, в котором приходится вопреки желанию и самому принимать участие. Алкоголь делал свое дело, и он не замечал, что друг-весельчак пропускает один фужер за другим, а сыплющиеся с языка шутки маскируют трезвые оценивающие взгляды, которые он бросал на хозяина квартиры. Как бы случайно он перевел разговор на тему об оружии — слабости Вельяминова, у которого на огромном персидском ковре ручной работы красовались турецкие ятаганы, кинжалы с инкрустированными рукоятками, мечи древних римлян — подарок археологов.
— Да, только подумать — с нашим простым «макаровым» мы могли бы захватить великую Римскую империю! Ну а с парой «калашей» запросто выиграть Куликовскую битву. Без всяких потерь…
— А я предпочитаю свой «стечкин». За пятьдесят шагов муху на стене припечатаю.
Нетвердыми шагами Вельяминов добрался до замаскированного за книжными стеллажами настенного сейфа и извлек из него пистолет, покачал в ладони, словно прикидывая вес любимого оружия.
— Красавец, а? Только полюбуйся. — И он перекинул пистолет другу.
— Действительно, удобная вещичка, хотя я предпочитаю свой древний «вальтер».