Не мог он оттуда слышать! Никак не мог. Но как узнал? И послать его уже не получится. За Жаком собиралась небольшая толпа. В основном любопытствующие. Уборщик, Неправильный, Мокрый Серж, чье «свидание» с женой они недавно наблюдали. Пацан, что дал карлику хлеба. Сютрель, Шпринка, еще кто-то, в том числе Джус. Выцветшие глаза последнего были опущены и мелко дергались, как будто он что-то разглядывал на полу.
Эрик захотел наорать и всех разогнать, но понял, что не получится. Слух пошел и уже никуда не исчезнет. Только обрастет сказочными вымыслами и будет еще хуже. Отсидеться по-тихому не выйдет. Да и Жак тогда начнет вокруг себя недовольных собирать. А этого нельзя допустить.
Нехотя, в двух-трех словах, кивая на Карела, Эрик объяснил ситуацию. Народ загомонил.
Жак вышел в центр камеры и со все той же спокойной уверенностью, гнусаво произнес:
— Короче. Раз знаем, когда дубаки нам вытяжку пришлют, и как они рога пилят, не по масти, а по прописке, разбегаемся на места. Чушки чтоб у входа стояли, буграм и своякам не мешали. Ясно?! Черти у входа, серые между ними, бугры в углу!
— И кто будет решать, кто бугор? — спросил кто-то.
— За тебя курица уже все решено! Не вякай! Дергай к выходу, пока не отгреб! — Сютрель гундосил еще сильнее Жака. Но злобы в голосе не занимать.
— Спокойно, братка. — Жак поднял руку. Терки с сявками не катят. Полоскать впустую не тема. Ща все перетрем.
Он обратился к спрашивавшему.
— Слышишь, ты! Гуф! Пока тебя не месят, стой серый, а то сбичуют. И метлу на привязи держи.
Эрик покачал головой и тихо усмехнулся.
— Переводчика, что ли найти, чтобы понимать их?
— А что непонятного? Гуф, значит недотепа, серый — масть такая. И не бугор и не черт. Посредине. Метлу на привязи держать, значит следить за языком. За тем, что говоришь, в смысле, — хмуро сказал кто-то рядом.
Уже ставший знакомым пацан сидел на краю бассейна и неспешно водил рукой по воде.
Эрик поманил его пальцем. Пацан не сдвинулся с места.
— У тебя с пальцем что-то дядя. Корчит его.
— Я уже говорил, что ты наглый, но я не говорил, что мне нравятся наглые, — веско отметил Эрик.
— Я тебя плохо знаю дядя и знать не хочу. С чего ты решил, что я хочу тебе понравится?
— Вот борзота малолетняя, — покачал головой Эрик, — вы все ворье такие? Каждый раз, когда думаю, почему я вас недолюбливаю, мне достаточно вспомнить разговор с одним из вас.
— Да понял я уже, что ты воров не любишь. Все поняли. И что с того? Я, например пиратов не люблю. Ненавижу. Твари и ублюдки! Но ничего, не треплюсь об этом, — пацан говорил так же угрюмо и очень жестко, не мигая и смотря Эрику прямо в глаза.