Мой пес без умолку лает, его Шум взрывается у меня за спиной, я подбегаю к дверям, распахиваю их… И тут до меня доходит.
Манчи со мной нет.
Я оборачиваюсь. Когда я крикнул «Беги!», Манчи побежал в другую сторону: со всей звериной яростью он кинулся на Мэтью.
– Манчи!!!
На складе так темно, что я ничего не вижу, только слышу лай, рык и лязг, а в следующую секунду раздается крик боли: все-таки Мэтью досталось от моего пса.
Хороший пес, думаю я, хороший пес.
Не могу же я его бросить!
Я лечу обратно в темноту, туда, где Мэтью скачет и размахивает мачете, а мой пес, уворачиваясь от ударов, пляшет у него под ногами и лает как оголтелый:
– Тодд! Тодд! Тодд!
Я уже в пяти шагах от них, когда Мэтью хватает мачете обеими руками и со всей силы прорубает им воздух, так что кончик втыкается в дощатый пол. Раздается визг – никаких слов, сплошная боль, – и Манчи отлетает в дальний угол.
Я с воплем врезаюсь прямо в Мэтью, и мы оба валимся на пол. Мне больно, но я хотя бы приземляюсь на него, а не наоборот, так что могло быть и хуже.
Мы откатываемся в разные стороны, и я слышу человеческий крик. Я вскакиваю на ноги с ножом в руке: задние ворота теперь далеко, а Мэтью в нескольких метрах от меня – перегородил мне путь. Где-то в темноте скулит Манчи.
А еще из деревни, со стороны зала собраний, начинает подниматься какой-то Шум, но мне сейчас не до этого.
– Я не боюсь тебя убить! – кричу я, хотя боюсь еще как. Вся надежда на то, что в моем разгоряченном и испуганном Шуме сейчас ничего не разберешь.
– Тогда нас двое, – отвечает Мэтью, хватаясь за мачете.
С первого раза оно не выходит, со второго тоже. Я не упускаю случая: ныряю в темноту и отправляюсь на поиски Манчи.
– Манчи! – зову его я, с надеждой заглядывая за снопы сена и корзины.
Мэтью все еще сопит, пытаясь вытащить мачете из пола, а Шум в городе становится все громче.
– Тодд? – доносится из темноты, из-за вязанок силоса, из маленького закутка возле стены.
– Манчи? – шепчу я, засовывая туда голову.
И быстро оглядываюсь.
Мэтью с силой выдирает мачете из пола.
– Тодд? – говорит Манчи, напуганный и растерянный. – Тодд?
Мэтью идет к нам, идет тяжело и медленно, как будто ему больше некуда торопиться, а впереди сплошной волной катится его Шум, не терпящий возражений.
У меня нет выбора. Я заползаю в закуток и выставляю вперед нож:
– Я уйду из деревни! Если вы нас не тронете, мы уйдем!
– Слишком поздно, – отвечает Мэтью. Он совсем близко.
– Вы ведь не хотите меня убивать! Я чувствую.
– Заткни пасть!
– Прошу, – говорю я, размахивая ножом. – Я тоже не хочу вам зла.