Они свернули на проселочную дорогу и тряслись на ухабах, поэтому теперь они стали не мычать, а блеять. Нервы у Кутузова не выдержали и он, то и дело оборачиваясь, тоже начал орать, чтобы они замолчали. Чем громче орал он, тем громче орали дети. Увлекшись, Кутузов перестал смотреть вперед и опомнился только тогда, когда Светка схватилась за руль, но было уже поздно. Машину тряхнуло, Владик с Бронькой повалились друг на друга, – они врезались в дерево.
– Идиот, – теперь уже орала и Светка. Она орала на Кутузова, тот орал на детей, на чертово дерево и на проклятую машину, которая едет не туда, а дети орали из принципа. Детей вытащили и стали толкать машину – она села брюхом на какой-то пригорок, и ее передние колеса теперь оказались в воздухе. Дети, не сговариваясь, тут же бросились бежать в лес, а Кутузов со Светкой бросились за ними. Догнав, их надо было еще дотащить до машины, а это было сделать непросто, так как сами идти они не желали, несмотря на пинки и прочие подбадривающие средства. Пришлось тащить их волоком, запирать в машине и толкать машину прямо с детьми. Правда, долго толкать не удалось, потому что Владик ухитрился носом приподнять запор на дверце, и детей пришлось снова догонять. Светка и Николай Михайлович несколько раз побегали за детьми и обратно к машине, и через полчаса они окончательно озверели. Кутузов снова стал орать на Светку за то, что та путается под ногами, Светка орала в ответ, что он не может справиться с двумя сопливыми детьми, Кутузов орал, что у него нет под рукой необходимого снаряжения, дети, исхитрившись, наконец, выплюнуть тряпки, орали что-то про «наших», которые все видят и все знают. У них, правда, хватило ума не сообщать, что местоположение того дома, в который их везли, немного известно взрослым, поскольку там до них побывал Костя, – они опасались, что Кутузов перевезет их в другое место.
Когда, наконец, подъехали к дому, уже темнело. Измученные Николай Михайлович и Светка из последних сил втащили брыкающихся и вопящих детей в подвал и стали думать, к чему их привязать, чтобы те не убежали. Броньке и Владику удалось настолько измотать Николая Михайловича, что тот с трудом удерживал детей даже с помощью Светки.
Батареи в подвале не оказалось, потому что подвал не отапливался. Светка поискала взглядом и увидела два штыря, которые торчали из стены – видимо, в том месте собирались когда-то ставить батарею. К ним они и привязали продолжавших кричать детей. Николай Михайлович подошел к стулу на дрожащих ногах, с блаженством уселся на него, и вяло начал допрос.