– Тетя Клео, скажите им, – пожаловалась Ирка, – что я потом посуду помою, только дочитаю сначала.
– Какую посуду? – удивилась Клеопатра Апполинариевна, – Я уже все помыла. Кто знает, где спички? Я хочу чайник поставить.
– Я их оставил на веранде, на столе, – ответил Саша. – Рядом с кастрюлькой с пирогами.
Ирка снова уткнулась в книжку, нисколько не мучаясь угрызениями совести.
– Саша, – крикнула с веранды Клеопатра Апполинариевна. – Спичек тут нет.
– Как нет? – лениво отозвался Саша, подкладывая дрова в печку. – У самой кастрюли.
– Да и кастрюли нет, – послышался голос Клеопатры Апполинариевны.
– Как кастрюли нет? – удивилась Натуся. – Я сама ее туда поставила, потому что на веранде холодно, а в холодильнике места нет.
– Пироги потеряли? – встревожился Броня.
– Не беспокойся, найдем, – махнул рукой Саша.
– А там что, все пироги были? – не мог успокоиться Броня.
– Нет, – отозвалась Натуся. – Только с капустой.
Клеопатра Апполинариевна гремела шкафчиками на кухне в поисках спичек.
– Клеопатра Апполинариевна, – позвал Саша. – Там на веранде моя куртка висит, – в ней были спички.
На этот раз он вышел на веранду вместе с Клеопатрой Апполинариевной.
– А где куртка? – спросил он, глядя на пустой крючок. – Я ее точно сюда повесил, когда дрова принес…
Не то чтобы Саше было жалко куртку, она была старая, и он пользовался ей только в лесу или на даче, – но ему было досадно оттого, что вещи теряются.
– Что, и куртка пропала? – удивился Броня, выйдя на веранду.
Саша молча почесал затылок.
– Эх вы, растеряши, – проворчал Броня и протопал на кухню – проверять, не пропали ли из холодильника оставшиеся пироги. Пироги были на месте, и Броня успокоился.
– Так, – скомандовал Саша, – всем спать. Завтра все найдется.
На втором этаже было еще прохладно, но взрослые так и не смогли уговорить детей лечь спать в натопленной гостиной.
– Ни за какие коврижки, – заявила Ирка, – я по своей комнатке, может быть, с самого лета скучала.
С тех пор как Ирка нашла там дневник Иринушки и письма к ней Алексея, она представляла, что в этой комнате ее двоюродная прабабушка – в те годы юная и красивая, – тосковала по своему жениху, который ушел на войну. Она одела свитер под пижаму, юркнула под одеяло и закрыла глаза.
Мальчики все улеглись в Бронькиной комнате, притащив с чердака подушки от старых диванов и соорудив себе удобное ложе на полу.
На следующее утро небо немного прояснилось. Ребята наскоро позавтракали и пошли к реке. Было сыро и холодно, но им хотелось пробежаться по тем местам, где они гуляли летом.
– Смотрите, – крикнул Лешка, – кто-то мою лодку перевернул.