– Ч-что с ней? – запинаясь, проговорил Аке, выглядывая из-за плеча Йокахайнена. – Она что, тоже… того?
– Она отправилась звать его обратно, – шепотом ответил тот.
* * *
Асгерд открыла глаза – и увидела, что стоит на пустынном, угрюмом берегу. Над ней темнело небо, затянутое низкими облаками. Перед ней – черная река, полускрытая туманом. Под ногами – влажный, пахнущий тиной песок. Не хватало только огромного лебедя, скользящего по воде, но Асгерд и так знала, где находится. Страна, где царит вечная осень, где не светит ни солнце, ни звезды, – Манала.
– Где тебя искать, Ахти? – прошептала она, чувствуя, что на глаза снова наворачиваются слезы. – Как собрать по частям, по клочкам? А я-то все дразнила тебя, считала пустомелей… Я бы и самого Сигурда за три шага не распознала, дурноголовая, за героями гоняясь!
На другой стороне в тумане возникла размытая тень. Туман пополз в стороны, словно подчиняясь чарам, и Асгерд увидела женщину средних лет в одежде карьяла. В ее глазах застыло горе, губы были скорбно сжаты. На плече лежали большие черные зубастые грабли. В тумане они напоминали костяную растопыренную пясть.
– Все-таки пророчество сбылось, – глухим голосом проговорила Кюллики. – Он погиб от злой жены. Воистину, найдется ли жена злее Калмы?
– Жена погубила – дева спасет, – отозвалась Асгерд. – Ахти умер как герой. Бросил вызов самой смерти. Не уничтожил ее – нельзя убить то, что никогда не жило, – но нанес поражение, заставил выпустить добычу. Он заслужил лучшей участи, чем упокоиться в черных водах. Только бы найти его…
– Тогда жди.
Кюллики сняла с плеча грабли, вошла по колено в воду и запела руну:
– Где он? Где мясо, где добыча?
Бросили его на льду, в снегу закопали?
Нет его там – его бы там рвали собаки.
Утопили в болотной тине, в песок зарыли?
Нет, там его нет – его бы там муравьи да черви объели.
Вот где он! На высоком месте, на золотом песке.
Вот она, добыча, вот оно, мясо: свежее, целое, невредимое…
Вечный туман над Маналой снова заклубился, стал гуще и плотнее. Только было видно сквозь него, как вздымаются и опускаются черные зубья граблей. Поднимались, пустые – и снова опускались с плеском в воду, шаря по дну.
– Кто погиб – тот жить больше не будет.
Очи его пожрали быстрые сиги.
Плечи его объели хищные щуки.
Бросьте ж его в темный поток скорее.
Пусть он там, в Манале, трескою станет…
Асгерд терпеливо ждала. С дальнего берега раздавалось мерное – шлеп, шлеп… Один раз на песок рядом с Асгерд упал черный комок. Она невольно отшатнулась – но то был просто придонный ил… Асгерд не могла смотреть, что делает Кюллики, ее скрывал туман. Да не очень-то и хотелось видеть, как она собирает куски тела вместе, омывает их в мертвой реке и рунными песнями сшивает разорванные жилы… Страшная работа, которую, кроме нее, не сделает никто…