– У меня от этого городишки перманентное похмелье, – я уселся на кровати и потер переносицу, – Раскопать удалось немного. Наш убитый спал с соседкой…
– С этой рыжей? Ну, кто бы сомневался. Оба разведены, сам бог велел… Да и дочка с ней неплохо ладит.
– В том и дело, что нет. У Шумера была интрижка с миссис Холтон.
Напарник присвистнул. Делать этого он не умел, так что издал звук, похожий на шипение кота, которому наступили на хвост.
– Вот те на! А с виду такая благопристойная дамочка. Сиськами, конечно, светит направо и налево, но сейчас все так делают… – он покачал головой, – А откуда информация?
Мне не хотелось впутывать мисс Гувер в это дело сильнее, чем это было необходимо, поэтому я сделал в воздухе неопределенный жест рукой:
– Птичка на хвосте принесла… Источник надежный, но прижать к стенке эту дамочку мне нечем. Придется действовать напролом.
Старик нахмурился и понимающе кивнул:
– Как будем действовать – вызовем ее в участок?
– Я думаю, лучше заедем к ней сами. Реальных доказательств ее неверности у нас никаких, а в домашней обстановке она легче пойдет на контакт.
– Это дело, – одобрил Уилкинс, – Богатые шлюшки страсть как боятся скандалов. Небось переезжать из такого шикарного дома в грязный мотель или возвращаться на ферму к мамаше ей не захочется.
– Точно, – я поднялся и подошел к шкафу, – Как дома дела?
– Нормально. Пока доехал, двадцать пенсов уже вышли, осталось дождаться еще семи. Доктор велел набраться терпения. Жена ему дала касторки и второй день кормит свекольным салатом.
Одеваясь и с понимающим видом кивая напарнику, я думал о вчерашнем вечере. Какой черт меня дернул говорить о работе? Навоображал себе бог знает чего и давил на нее, будто допрос пленного проводил. Теперь мисс Гувер едва ли захочет продолжать общение. Возможно, нам придется встречаться по работе, но близко она меня уже не подпустит.
Уилкинс между тем болтал не умолкая. Рассказал, какие овации сорвала дочка на концерте, как храбро держался младший на приеме у хирурга, упомянул, что старшего вот-вот повысят до лейтенанта – парень служил в соседнем участке. Словом, на меня обрушился вал информации о жизни семейства напарника. Я давно привык к его трескотне, но в тот день старик превзошел самого себя. Приглядевшись, я заметил, что он в целом повеселел и вел себя намного свободнее обычного. Разгадка оказалась элементарной:
– Да ты сорвался!
– О чем толкуешь? – изобразил непонимание Уилкинс.
– Ты закурил, черт тебя дери!
– Догадливый какой… На работе бы проявлял такую бдительность почаще – нас бы давно перевели в службу безопасности при Президенте, – проворчал старик.