Солнечный свет внезапно померк. За закрытыми ставнями собирались темные тучи. Палата погрузилась в серый полумрак.
– Что тут понимать? Может, объяснишь?
– Бесполезно.
– А ты попробуй.
– Оставь все это, мой тебе совет. – Очередной смешок, очередной приступ кашля. – Поверь мне: живи лучше своей жалкой жизнью, как жил до сих пор.
Дженко был взбешен, но не хотел это показывать.
– Кого ты покрываешь?
– Никого.
Но Дженко чувствовал, что сторож врет.
– Что ты на этом выгадал, Банни? Разве что жил всю жизнь в подвале… – насмешливо протянул он.
– Когда от меня потребовали, я свой выбор сделал, – неожиданно проговорил старик.
За окном послышался удар грома: приближалась гроза.
– Что ты хочешь этим сказать? Что значит – сделал выбор? Объяснись, – продолжал дразнить его Бруно.
Старик уставился на него слезящимися глазами, лишенными всякого выражения.
– Вместо того чтобы доискиваться, кто они, ты должен был бы задаться вопросом, что они такое.
Бруно на мгновение задумался, потом догадался:
– Ты тоже из детей тьмы.
Сторож кивнул.
Бруно понял, что Банни сопротивляется только для видимости: ему хочется поговорить, хочется выплеснуть то, что скопилось внутри за бог весть сколько времени. Стоит подождать, и ответы явятся сами собой. В самом деле, скоро старик принялся рассказывать.
– Играю я однажды на улице, и ко мне подходит мужчина. Подзывает меня, говорит, что хочет сделать мне подарок. Показывает книжечку комиксов. Книжка о кролике, но он говорит, что там есть секрет. Объясняет, что нужно делать… «Возьми зеркало, – говорит. – И если тебе понравится то, что увидишь, снова приходи ко мне».
– Что было потом?
– Я пришел к нему снова, но только из любопытства… Он завел меня куда-то и запер в какой-то черной дыре. Оставил там в темноте. Я был совсем пацаном, до смерти перепугался. Не знаю, как долго я вопил, сколько времени вообще просидел там. Сколько дней, а может, и месяцев. Но потом дверца отворилась, кто-то протянул мне руку. Полицейский. Ты спасен, ты в безопасности, вот что он сказал… Но он не знал, что мне уже не было спасения – ни за что, никогда. Никто и представить себе не мог, какое меня коснулось проклятие. Я сам тогда еще не догадался. Но тьма уже пометила меня.
– Как звали человека, который тебя похитил?
Старик потупил взгляд:
– Банни, разумеется… Во всяком случае, так он представился мне. Взрослые знали его под другим именем. Двадцать лет он служил ночным сторожем на складе удобрений. Днем спал, поэтому ни с кем из людей не общался. Когда пришли его арестовать, соседи даже сказать не могли, кто живет в этом доме. На суде он не промолвил ни слова, даже когда ему вынесли приговор – пожизненное заключение на весь остаток дней.