Или чем.
– Знаю. – Я потер горло, на котором наверняка еще долго будут видны отпечатки пальцев. – И про тропинку, и про судьбу. Просто не все сразу получается так, как хочется. Но наглеть я и не думал, что вы?
– Н-да? – призадумался умрун. – А мне уж было показалось… Ладно, пошли к могиле. Майские ночи короткие, не успело солнце сесть, как обратно на небо лезет. «Зори целуются», так когда-то смертные про это время говорили.
Могила отцеубийцы, как он и говорил мне в нашу прошлую встречу, в самом деле оказалась не так и далеко от его трона. Я, кстати, вспомнил эту могилу, поскольку тут пару раз бывал. И еще припомнил неприятный озноб, который тогда пробегал по моей спине. Теперь понятно почему. Мерзкое местечко, оно просто-таки провоняло злобой и отчаянием.
– Ну вот. – Костяной Царь показал мне когтем на скукожившиеся белесые цветочки, еле держащиеся на желтоватых стебельках.
И это «зверобой»? Сроду бы не сказал. Между этой бледной немощью и его ярко-желто-зеленым луговым сородичем разница такая же, как между трубой и валторной.
Но не это главное. Что-то тут не так. Не скажу, что именно, но у меня есть четкое ощущение неправильности происходящего. И еще – нависшей угрозы. Нечто невероятно злобное находится совсем рядом со мной, и не впивается мне в глотку только потому, что его сдерживает некий запрет.
– Рви, – велел умрун. – Чего ждешь?
– Не-а, – покачал головой я. – Не стану. Эта могила не пуста. Там кто-то есть.
– Молодец, – усмехнулся Костяной Царь. – Учуял или догадался?
– И то, и другое, – выдохнул я. – То есть – он там?
– Там, там, – подтвердил умрун. – Уж, почитай, лет сто. И лежать ему до той поры, пока последний гвоздь его гроба не станет ржавой трухой, последнюю кость его тела не сточат черви, а надгробный камень не уйдет под землю целиком. А это – долго. Очень долго.
Ишь ты! Гвозди, кости – это ерунда, органика, сотня-полторы лет, и нет их. Но вот камень – это да. Это сильно.
– Вылезай уж, – приказал умрун. – Покажись гостю. И не скрипи зубами, он не по ним.
Все-таки это оказался призрак. Я уж, если честно, начал ждать некоей голливудщины, руки, вылезающей из-под земли, и всего такого прочего. Но – нет. Просто призрак. Правда, мерзкий донельзя, чем-то напомнивший мне пакостного перерожденца из зернохранилища. В первую очередь – чернотой внутри, там, где у человека желудок находится.
Может, правы японцы, и душа живет в животе? Если да, то у этого господина она вконец прогнила.
– Ишь как он на тебя смотрит, – чуть ли не с одобрением заметил Хозяин. – Так бы и сожрал. Верно ведь? Сожрал бы?