Замолчал Костяной Царь. Замолчал, задумался, начал постукивать длиннющими когтями с синевато-стальным оттенком по подлокотнику кресла.
Молчал и я, ждал ответа. Надеюсь, он сейчас не мою судьбу решает? Блин, в сотый раз себя корю за то, что опять пошел на чьем-то поводу. Не ведьмак я, а калоша дырявая. Собака, которой крутит хвост.
– Неверно сказано. Не ты выбрал путь, а Она избрала тебя, – поправил меня Хозяин Кладбища. – И мне про то ведомо. Зачем, для чего – не понимаю. Как по мне – ты ей совершенно не нужен, ни как слуга, ни как помощник, но… Ответ хорош, ведьмак. Я прощаю тебе твой отказ. И теперь ты волен покинуть мое царство беспрепятственно.
Ну что, надо уходить. Не стоит испытывать судьбу.
– Или у тебя еще что-то за душой есть? – в голосе умруна я отчетливо слышал насмешку. Оно и ясно, он ведь отлично понимал, что я пришел не просто так. – Ты попросить чего хочешь, или узнать о чем?
– Даже за крохи знаний, что у тебя есть, Костяной Царь, иному мудрецу не будет жалко душу свою отдать. Я не мудрец, но тоже был бы рад испить из этого родника. Особенно послушать о том, кем была Морана тогда, этот мир был юн.
– Что за глупость! – от смеха умруна у меня чуть ноги не подкосились. Что я там говорил про страх? Не испытываю его больше? Заблуждался я. Просто потому, что никогда не слышал раньше вот ЭТО. – Мир был юн! Юность мира ныне не помнит никто. Разве что Святогор, что спит тяжким сном под Рипейскими горами, да и то вряд ли. Так что не позорься, говори, что тебе надобно.
– С одним из твоих подданных пообщаться хочу, – признался я. – Из совсем недавно похороненных.
– Опять ты выгоду ищешь, ведьмак, – довольно благодушно отметил умрун. – Но это ничего, это или пройдет, или тебя убьет. Помни – злато-серебро всегда предает тех, кто ему служит.
– Не в деньгах дело… – было начал я, но замолчал, повинуясь жесту Повелителя мертвых.
– Слуги, приведите того, кто ему нужен, – распорядился тем временем тот. – Вон он бумажку в руках мнет, небось на ней все и записано.
Наблюдательный какой!
– А ты помни, ведьмак. – Умрун чуть подался вперед. – Второй раз я тебе помогаю. Второй раз ты приходишь и уходишь из моего дома живой и здоровый.
– Я помню, Повелитель, – громко сказал я. – Помню. И знаю, что велит в этом случае делать Покон. Платить добром за добро.
– Не забывай этого, – проурчал умрун. – Вот и твой интерес пожаловал.
Савва при жизни был тучен, лыс и щекаст. Он топтался на дорожке, то и дело переводя взгляд с меня на Костяного Царя. Я вызывал у него недоумение, умрун – очевидный страх.