— Аня, — спросил он, — вы по-прежнему хотите узнать, кто послал вам страницу, вырванную из журнала? Или вы все-таки полагаете, что кроме Евгения Рыкова это сделать было некому?
— Да, — выдохнула Аня.
— Вы думали, что я смогу убедиться в этом методом исключения, хотя сами подозревали фотографа и раньше.
— Это так. — Аня отвечала, не поднимая глаз от чашки с кофе. У нее появилось предчувствие, что ее сейчас будут отчитывать как провинившегося ребенка. И предчувствие оправдало себя.
— Вы же взрослый человек, — произнес Виктор назидательным тоном. — У вас ответственная работа, определенное положение в обществе. Как вы могли согласиться на такую съемку? Что вас заставило?
Аня вяло улыбнулась:
— Не разговаривайте со мной голосом господина Матросова, а то у меня кровь стынет в жилах.
Но Виктор ждал от нее ответа.
— Как давно вы узнали меня на этом снимке? — спросила она, чтобы оттянуть время.
— Как только получил в руки экземпляр секретарши Ирочки в редакции и рассмотрел страницу целой, неповрежденной. Меня не могло не интересовать, почему именно эту страницу прислали вам. Вы согласны?
— Конечно. Я должна была догадаться. Я как раз собиралась вам все рассказать вчера, но заснула.
— Не пытайтесь обманывать меня. Иначе наша с вами совместная деятельность лишается всякого смысла.
— Вы правы.
Аня рассказала Виктору, как познакомилась с Женей и очутилась у него на даче. Как, пока Женя был рядом, ее словно парализовало. Она выполняла все его желания и теряла с каждым днем представление о реальности, о своей собственной жизни. Женя лишил ее воли. В этом смысле он был настоящий художник.
— Вы читали что-нибудь о верованиях диких африканских племен? Они не позволяют себя фотографировать или изображать в любой форме, потому что изображение, копия отнимает у них часть их собственной жизни.
— Но вы-то не дикая африканка.
— И это очень жалко и скучно. Я и поехала-то на эту дачу в поисках приключений, чтобы развеять однообразие моей жизни.
— Значит, дело происходило на даче. Он работает на даче.
— Да.
— Постойте, я знаю, откуда вы вчера вернулись так поздно. Вы были уверены, что снимок вам прислал ваш знакомый, Евгений Рыков. И сломя голову помчались к нему на дачу выяснить отношения.
— Не сердитесь на меня, Виктор. Мне так не хотелось посвящать вас в эту дачную историю, неужели непонятно почему? Снимок послал Женя, обидевшись, что я устроила пожар в его лаборатории. Вышло очень глупо, потому что я сожгла какие-то другие пленки. Мои фотографии все равно всплыли. Я наказана, вы сами это видите.
Сказать о том, что Женя мертв, у Ани никак не поворачивался язык.