Он свалился мне прямо под ноги — мне пришлось даже отпрянуть, чтобы не оказаться сбитой на землю. Мощные задние лапы и хвост ещё пару раз дёрнулись и замерли. Позади меня очень своевременно щёлкнули затворы двух винтовок, и снова всё стихло. Первым опомнился Фредерик. Он кинулся не ко мне, а к лежащему в луже крови Захарьеву. Перевернул, попытался нащупать пульс, тронул веко. К нему подбежала Альма, следующим отмер Джеймс, остальные тоже выходили из оцепенения, а я всё стояла и рассматривала на тушу у своих ног. Больше всего каттус напоминал помесь кошки и кенгуру. Выше человеческого роста, поджарое тело покрыто желтовато-серой с тёмными разводами и пятнами шестью, и передвигался он на задних лапах прыжками. Передние, предназначенные для хватания, были короче, но всё равно впечатляли, особенно своими когтями, чьи концы были покрыты ещё не засохшей кровью. Венчала туловище совершенно кошачья голова, в так и оставшейся навеки оскаленной пасти блестели клыки. Мне не почудилось, они действительно были не прямыми, а изгибались дугой.
— Хорошо стреляешь, — рядом со мной остановился Даниэл.
— Угу, — без лишней скромности кивнула я.
— Знал, что они в этих краях водятся, но не думал, что подойдут так близко к человеку, — Даниэл тоже посмотрел на каттуса. — Ты хорошо держалась. Немногие женщины на твоём месте сумели бы сохранить спокойствие.
Я пожала плечами.
— Как Захариев?
— Плохо, — ответил мне вместо Даниэла Фредерик. — Он сломал ему шею.
И правда, для раненого, даже тяжело, Шон был что-то слишком тих.
— Ну, хоть умер быстро, — пробормотал Даниэл.
Я подошла поближе. Каттус не ограничился свёрнутой шеей, и раны на трупе впечатляли — четыре глубокие борозды пересекали грудную клетку, в разошедшейся плоти белели рёбра. Я глянула на Свеннисенов с чем-то похожим на уважение. Едва ли им за свою жизнь доводилось видеть много ранений, но, не считая бледности, брат и сестра выглядели вполне нормально. Во всяком случае, блевать, падать в обморок или биться в истерике никто из них явно не собирался.
— Эх, шкура хороша, — вздохнул Калум, тоже подходя к зверю. — Снять бы да продать.
— А что мешает? — спросила я.
— Так её же выделать надо, а то испортится. Если б мы прямо отсюда пошли в Карствилль, то ничего б не мешало, но весь поход с собой её не протаскаешь. Эй, Даниэл, может, отрядим кого-нибудь одного обратно?
— Нет, — отрезал Даниэл.
— Ну, шеф!
— Если кто-то хочет остаться без половины платы, то вперёд. Вторую половину поделим между остальными.
— Сволочь ты, шеф…
Я отвернулась и переключилась на Альму, которая стояла с передатчиком в руке и, кажется, пыталась вызвать город.