От его вопля всполошились вороны, облюбовавшие частью стены академии, а частью — окрестные деревья, и снялись с мест, закружили над улицей, хрипло и недовольно каркая.
Ворота, заскрипев, начали открываться с издевательской медлительностью, и Грегор грязно выругался про себя. «Глупее всего, — подумал он мрачно, — что эти минуты ровно ничего не решают, если Ревенгар все же вернулась в общежитие и сейчас мирно спит. И тем более бесполезны, если, не допусти Претемная, с ней случилась беда. Но эта проклятая неизвестность совершенно невыносима!»
Ворота наконец распахнулись настолько, чтобы пропустить всадников, и Саграсс, нетерпеливо приподнявшись на стременах, бросил:
— Мы доставим тело в холодную. Блисс! Немедленно отправляйтесь за мэтром Денвером. Милорд? Вы присоединитесь к нам?
— Позже, — вытолкнул Грегор сквозь стиснутые зубы. — Мне нужно закончить кое-какие дела.
— Как угодно, — сдержанно кивнул Саграсс, подстегивая коня и первым въезжая во двор Академии.
Спешиваться он не стал — сразу свернул к северному флигелю, учебному леднику Фиолетового и Зеленого факультетов.
Грегор же спешился, бросил поводья подбежавшему дежурному конюху, заспанному и взъерошенному, и направился к женскому крылу общежития, очень стараясь не торопиться, но мощеная дорожка словно сама бежала навстречу. На ней, как невольно отметил Грегор, не было ни единого следа: ни человеческого, ни собачьего, ни проталинки в выбелившей дорожку последней изморози, ни кладбищенской грязи. Ничего.
«Это ничего не значит, — упрямо подумал Грегор. — Могла ведь Ревенгар вернуться другим путем? Проклятье, да каким — другим?! Долетела по воздуху верхом на своем умертвии?! Пошла не по дорожке, а по траве, а затем влезла в комнату по стене через окно?! Претемная, какая же невозможная чушь! Но если… если ее и впрямь нет в комнате, если она все же не вернулась с кладбища… Тернер, я тебя и из Претемных Садов достану! Самого выпотрошу и кожу сдеру…»
Он все же не выдержал и, уже войдя в общежитие, сорвался на бег, одолел три лестничных пролета, почти этого не заметив, и остановился у самой двери комнаты Ревенгар. И замер, не решаясь толкнуть дверь, почти видя опустевшую комнату, застеленную с вечера кровать или, может быть, свернутый из одеяла валик, накрытый покрывалом, книги, которые она никогда больше не откроет…
«Грегор, возьми себя в руки, чтоб тебя! Если боишься открыть дверь — открой ее, наконец, и не смей бояться!»
От толчка дверь распахнулась, и Грегор шагнул за порог с той решительностью, с которой там, на границе, вел людей в атаку и бросал смертельные проклятия на остатках резерва. Бросилось в глаза приоткрытое окно, стопка книг на столе, пустая кровать — та, на которой должна была спать соседка Ревенгар…