Жена Батищева, огромная нелюдимая женщина, работала в маленьком мясном магазине. Сама ворочала говяжьи полутуши, сама, ухая, рубила мясо на колоде — здоровья у нее было на троих здоровых мужиков.
Свой дом Батищевы купили после войны и денежной реформы, перестроили его и жили в нем замкнуто, за задернутыми занавесками и запертой на засов калиткой, но вроде бы ладно.
— Бактисты, — предполагала бабка Мотя.
Когда Шурик с разбега ткнулся в высокую калитку, во дворе у Батищевых лениво гавкнула собака. Шурик забарабанил в калитку кулаком. Заглянув в узкую прорезь под литой табличкой «Для писем и газет», он увидел самого Семена.
В бесцветной майке, висевшей на синеватых плечах, как на вешалке, в суконных жарких штанах, спустившихся до самого предела, и в тапочках, отороченных облезлым мехом, Батищев стоял на крыльце и кашлял в кулак. Кашель у него получался гулким и страшным.
— Дядь Сень, открой! Дело есть, — с трудом переведя дыхание, попросил Шурик.
Батищев зашаркал подошвами. Вся дорожка от крыльца до калитки была залита серым цементом, а под водосточными трубами цемент был желт от ржавчины. Стукнули засов и щеколда.
— Приехал? — спросил Семен, обнажая коричневые обломки зубов, и поправил лямку майки на плече.
— Здорово, дядь Сень!
Сунув Шурику холодную и влажную ладонь, Батищев повлек его на огромную парковую скамью, которая, утопая в цветах, стояла у цементной дорожки. На спине Батищева от заросшей серым волосом шеи до огромного выреза линялой майки отчетливым рядом выступали крупные позвонки. «Как у скелета», — подумал, содрогаясь, Шурик.
От цветов, мешая дышать, исходил душный аромат. У мощных, литых ног скамьи, густо покрашенных бурой краской, суетились маленькие черные муравьи. Шурик попробовал отковырнуть застывшую каплю краски. Та не поддалась, будто каменная.
— Что же, Шурик, дело житейское, — сказал, осторожно покашляв, Батищев и ласково тронул Шурика за колено. — А что на квартиру их пустил, ты на меня злобы не держи. Пятнадцать рубликов не лишние, и прописывать не надо. Пенсия у меня, сам знаешь…
— Да уж знаю, — дернулся Шурик.
— …только на ВТЭК посылают, дергают, — продолжал Батищев, сжимая Шуриково колено. — Его ведь тоже Шуриком зовут. И парень ничего, уважительный. А не простой — начальник! Младший лейтенант, дальше учится. И мне, понимаешь, спокойней — все ж милиция во дворе. Времянка-т все равно пустая.
— Шуриком? — Шурик оставил каплю, сбросил с колена ладонь Батищева и зашарил руками по скамейке. — Шуриком, говоришь? А ну, постой! Погоди… Шуриком…
Кобелек, до того умильно глядевший на людей влажными карими глазами, с визгом полез в будку, застревая в узком отверстии и суча ногами. Батищев вцепился в тугую спину Шурикова мундира.