– А ты не трындел, – сказал Гурунг отряхиваясь, – когда называл себя
Владыкой Вторника.
Мелек Ахмар оскалился.
– Юная РеГи. Я могу сожрать твой драгоценный сад целиком. Вместе с
тобой. Я могу вколотить этот драгоценный городок так глубоко в землю, он
будет выглядеть булавочной головкой. Теперь подымай задницу и слушай мои
приказы. Пожалуйста.
РеГи вытащила из волос палочки и листья. Каким-то образом она сохранила
подожженную сигарету, хотя теперь она была изогнута под сорок пять
градусов.
– Да, сэр, так точно, сэр! – Она отдала честь и сделала это так, что
жест выглядел совершенно идиотским. Вдобавок она выпустила последнее
колечко дыма.
Гребаные джиннские подростки.
* * *
В запросе отказано. В запросе отказано. Двадцать вопросов с одним
итогом, даже не смотря на то, что Гамилькар использовал свой
максимальный статус, а полковница официальную военную квоту. Ничего.
Иногда он совсем не понимал Карму, вынужден был напоминать себе, что она
не личность как таковая, не когерентный разум, без желаний, в ее
холодных алгоритмах не было самосознания, и, в конце концов, именно это
делало ее приемлемым выбором, ибо людьми правила система, не бог. Все же
иногда, очень редко, конфигурация ее уравнений коробила, казалось, левая
рука сражалась с правой.
Додже очевидно истратил изрядную часть кармических баллов на сохранение
приватности. И Карма, пока, во всяком случае, выполняла обязательства.
– Никакой информации, даже его дня рождения нет, – сказала полковница. –
Ты понимаешь, и Бхан Гурунг, и Додже словно призраки.
– Одно нам известно. Его адрес. Он живет в большой башне.
– Прекрасная детективная работы. Ради бога, она называется Башня Додже.
Удачи получить приглашение.
– Нет, но он должен когда-нибудь выйти, – заметил Гамилькар. – И так уж
случилось, я знаю, что лучшая в городе забегаловка, где подают момо,
прямо за углом. Хочешь поспорить, что дед, вроде Додже, обязательно
захочет вылепленных вручную момо? У меня есть дядя, который клянется,
что машинные момо на вкус как говно, поскольку защипы теста слишком
идеальны и ты никогда не получаешь чуть подгоревшие, хрусткие краешки.
– Люди все еще едят такое? – Лицо полковницы выражало легкое отвращение.
– А ты никогда не пробовала?
– Люблю свою еду гигиеничной, спасибо большое, – ответила она. – И не
хочу чьи-то потные пальцы рядом с моими момо.
– Хе-хе. Я бы не против запустить свои потные пальцы в твои момо…
Ответный невыразительный взгляд был настолько обескураживающим, что
внутренности Гамилькара съежились.
– Как бы там ни было, давай устроим засаду. Ты сможешь пронаблюдать, как
я поедаю, э, потные момо.