– Так скажем, вы скорей приглашенный судья, – сказал Гамилькар Панде. –
Может, высокий гость? Выдающийся монарх с королевским туром, почтивший
нас своей мудростью и знанием законов. Карма и я по этому вопросу
единодушны, и мы просим прощения за скудность нашего приветствия.
– Хорошо сказано, шериф, – широко улыбнулся Мелек Ахмар. – Наконец
учтивость, приличествующая братьям-королям. Я принимаю твое приглашение.
Должен сказать, над приемом гостей вам стоило бы еще поработать.
– Я говорил о правосудии, – сказал Гамилькар Панде. – Я следователь.
Возможно, вы соблаговолите выслушать мое дело.
– Правосудие! – выкрикнул Додже. – Шериф правду говорит! Я требую
правосудия, Король-джинн! Твой слуга Гурунг преследовал меня годами. Он
почти убил меня сорок лет назад, а сейчас вернулся завершить работу! Он
одурачил тебя, чтобы ты исполнил его желание, Король Марса. Он привел
тебя, чтобы ты меня убил!
Мелек Ахмар сердито посмотрел на Гурунга.
– Гурунг, это правда?
– Несомненно, – ответил Гурунг. Он подкрутил усы и похлопал по своему
ножу.
– Ну вот, – сказал Мелек Ахмар. – Мы действительно пришли тебя убить.
Шериф, будь так добр, выдай нам его. Может у Гурунга улучшится
настроение, если он его зарежет, а мы, наконец, вернемся к закатыванию
вечеринок и наслаждению жизнью.
– Он признался в планах убийства! – вклинился Додже. – Мы в городе
закона, Король-джинн. Мы ценим человеческую жизнь. Мы ценим
справедливость. Таковы законы Кармы. Тебе и твоим псам здесь места нет.
– Да, человеческая жизнь. Законы. Справедливая цена. – Спокойно произнес
Гамилькар Панде. – Это действительно идеалы, которыми мы живем. Бхан
Гурунг, к сожалению, я не могу выдать вам Додже. Позвольте выступить в
его защиту. Помните ли вы, как убили двадцать три мужчины и женщины
около сорока лет назад, в очевидной попытке добраться до этого человека,
Додже?
– Да, помню, – кивнул Гурунг.
– И тогда же вы пытали и убили его брата?
– Да.
– Зачем?
– Я пытался найти Додже, – ответил Гурунг.
– Мой бедный братик, – всхлипнул Додже.
– Бхан Гурунг, вы почти убили Додже, когда он наконец вернулся домой?
– Да. Я и сам почти умер.
– А затем?
– Меня судила и приговорила к смерти армия. Мой расстрел должен был
состоятся в день, которым по удаче стал КД1. Карма объявила общую
амнистию, и я был спасен.
– Кто установил дату вашей казни, Гурунг?
– Люди, которые меня судили.
– Кто они?
– Мне не позволено разглашать детали военного суда гражданским, –
оглянулся Гурунг.
– Я полковница Шакия, Оборона, здесь я старший по званию офицер, –
сказала Канелия Шакия. Ее гелевый шлем уменьшился до капюшона на спинке
кресла, оставив тонкую голубую пленку на ее лице, что придавало ей вид
выходца из моря. – У меня есть полномочия рассекретить все записи,
относящиеся к вашему делу, Гурунг.