Мелек Ахмар вдохнул свою силу назад и нормальная физика вернулась с
сомнением, демонстрирующим, что ее основательно отшлепали и теперь она
не была уверена, где ее место за столом. Гамилькар поднял голову,
отвлеченно заметив, что его правая ладонь крайне любопытно болтается на
сломанном запястье.
Полковница Шакия встала на ноги и сплюнула кровью. Она подковыляла к
джинну.
– Спасибо. Я займусь.
Бхан Гурунг улыбнулся.
– Нет, полковница, сааб, отдыхайте. Я займусь.
Она уставилась на старика.
– У вас нет аугментов. У него гребаный боевой костюм.
Гурунг постучал себя по голове.
– Нет эхо. Нет ЛМА. Ничто не пойдет наперекосяк в критический момент. Вы
доверяете Карме? Не я плакал кровью, когда она поддала газку.
Полковница Шакия вздохнула.
– Подмышка и позади колена. Голову не трогайте, там сплошная броня.
Возьмите мой нож, он отравлен.
– Как и мой, полковница, сэр.
РеГи приподнялась на носочках и поцеловала гуркху в морщинистую щеку.
– Удачи, дядя Гурунг. Ты немного страшный, но я тебя все равно люблю.
Гурунг немного растеряно на нее посмотрел, а потом отдал ей мешочек.
– Просто подержи это минутку.
– Это что за черт? – спросила полковница Шакия.
– Это? – РеГи тряхнула мешком. – Думаю, фисташки.
Гурунг не столько прошел, сколько продефилировал к центральному мату,
настолько расслабленно, что нож еще не покинул ножны, когда господин
Кхунбиш его ударил. Гурунга на пути удара не было. Когда монгол
распрямился, доспех на его руке отпал, отрезанный по невидимому шву.
Гурунг улыбнулся. Господин Кхунбиш сделал бросок в ноги, старый
борцовский прием. Гурунг перепорхнул, подрезал сначала одно колено,
потом другое, как-то оказываясь позади бронированного гиганта. Все
больше деталей доспеха падало вниз. Еще две атаки, а Гурунг был
нетронут, даже не вспотел, но с его кукри капала кровь, и глубокие
борозды появились на раскрытых конечностях монгола, порезы, сочащиеся
темно-синей жидкостью.
Кхунбиш, поняв, что доспех теперь бесполезен, снял шлем и на секунду
остановился, громко заревев.
– Ради бога, ему шестьдесят лет, просто убей мудака! – прокричал Додже.
На его лице появилось маниакально выражение, на нем проступил страх,
старый призрак Гурунга вновь поднялся перед ним, слишком реальный и
слишком близко.
Господин Кхнубиш уронил на пол нагрудник. Он хлопнул в ладони и модули
электрического угря вдоль его позвоночника взорвались жизнью, окутывая
его нимбом голубого света. Он приближался в классической стойке
муай-тай, пылающий голубой гигант, нога поднялась в типе – толчковом
ударе, используемом как джеб – за ним последовала серия мощных ударов
коленами и локтями в попытке провести захват. Гурунг без страха вошел в
эту вьюгу ударов, принял их и скользнул в досягаемость гиганта, в
«лебединую шею», клинч в муай-тай, и когда эти горящие руки схватили
его, когда донеслась вонь обожженной плоти, он взмахнул ножом и
ускользнул, оставляя пылающий труп, тело, медленно оседающее на пол с
перерезанным горлом, шея была перерублена надвое, и держалась только на
хряще. Господин Кхунбиш сдавлено вскрикнул и умер.