— Перезаряжай! — радостно завопил комиссар, и на этот раз Франсуа не стал спорить. И сделал он это так быстро, что немцы даже не успели опомниться. Увы, и еще раз увы — на сей раз анархист промахнулся. Снаряд только царапнул по башне головного "панцера" и взорвался в груде битого камня на той стороне площади. Даже репродуктор не задел — "Солдаты и командиры Албанской армии!.." Самое время для очередного "увы" — это был последний снаряд к РПГ, поэтому француз с сожалением отбросил бесполезную трубу в сторону и схватился за автомат. Пули с двух сторон засвистели почти одновременно. Унтер с трофейным автоматом упал первым — в него целились одновременно три интербригадовца.
— Меняем позицию! — прокричал комиссар, едва отгремели первые залпы и опустели первые магазины. Потому что к этому времени башни как минимум двух немецких танков развернулись в их сторону и открыли огонь. К счастью, это были всего лишь малокалиберные автоматические пушки. Безусловно смертельные для людей, но не всемогущие в свежих римских развалинах. От них можно было найти защиту.
— Не позволяйте им уйти! — завопил офицер, затаившийся где-то в хвосте немецкой колонны. Панцергренадеры послушно запрыгали по камням и попали под огонь ручного пулемета, которым управлял Николай. Несколько солдат остались лежать на битом кирпиче, остальные поспешили отступить и укрылись за уцелевшими танками. Теперь пришла очередь интербригадовцев перейти в наступление. Военное искусство заключалось в том, чтобы подобраться поближе, оставаясь в мертвой зоне огня немецких танков, а потом забросать немецкую колонну гранатами. Первый бросок прошел более-менее успешно, но тут на площадь вырвались еще две германские машины — на сей раз не танки, а полугусеничные бронетранспортеры. Водитель головного БТР был совсем безбашеный, потому что даже не собирался тормозить. Машина на полной скорости взлетела на ближайший холм из битого камня и кирпича. Гренадеры, сидевшие в кузове, оказались на высоте во всех смыслах этого слова и принялись поливать албано-коммунистов длинными очередями. Белуши видел, как упал Джузеппе, сраженный многочисленными выстрелами; как погибли Альберт и Франсуа. Он не знал, что случилось с Николаем и Джеймсом, но у комиссара не было времени размышлять о судьбе товарищей, потому что пришла его очередь. Немецкая пуля пробила ногу выше колена, и Белуши упал на разбитый асфальт тротуара с высоты примерно второго этажа. Вот и все, подумал он. Судя по голосам и топоту ног, враги были где-то совсем рядом. Ходили слухи, что немцы охотно берут албанцев в плен — потому что хотят разобраться, откуда на белый свет явилась столь могущественная красная Албания — но комиссар сдаваться в плен не собирался. Автомат потерялся где-то наверху, поэтому Белуши потянулся за пистолетом. Едва он расстегнул кобуру, как за спиной послышался лязг гусениц. Обошли с двух сторон?