Дайнека вышла через две остановки, поднялась на поверхность и выбрала маршрут, исключавший встречу с заправщиком. Она «огородами» проникла во двор дома под снос и постучала в окно сторожки.
Створка отворилась, и оттуда выглянул дядя Митя:
— Опять ты, оглашенная? Все ходишь и ходишь… Чего тебе надо?
— Можно я к вам зайду?
— Ну, заходи.
Вскоре он появился на крыльце и впустил ее в свою комнату.
— Мне нужно с вами поговорить, — сказала Дайнека.
— Уж сколько говорено. Неужто не хватит? Чего ко мне прицепились…
Дайнеке показалось, что сегодня сторож был настороженным и немногословным. Она связала это с тем, что он виделся с Лешей, и решила идти напрямик:
— А я сегодня видела вас на заправке.
— На какой такой заправке? — Дядя Митя замешкался. — Ах да! В магазин пошел, к земляку завернул. Алексеем зовут, мы оба с ним туляки.
— Вы жили в Туле? — Дайнека напряглась в предчувствии фарта.
— Почему это жил? — проворчал старик. — Я и теперь там живу. И жена моя там, и дети. И Лешка живет в Туле. В Москву приезжаем работать. Я вот на полгода сторожем подрядился, пока дома не снесут. Надоело все хуже горькой редьки. Скорей бы снесли.
— Алексей тоже?
— Что тоже? — с чувством протеста спросил старик.
— Тоже на полгода или как?
— Или как… Две недели работает с двенадцати до двенадцати. Две — отдыхает. Он-то хоть подмениться может. Недавно мотался домой. А я один как сыч. Меня некому подменить.
Раздумывая над тем, как задать главный вопрос, Дайнека предположила, что в таком разболтанном состоянии старик легко выставит ее из сторожки, но все же спросила:
— Дядя Митя, как же вы не слышали, что в комнате Велембовского ломают полы?
— Вот язва какая! Ты это зачем говоришь? — взорвался сторож, но вдруг обмяк и махнул рукой. — Сопьюсь я здесь один без жены. Каждый день — бутылка. Дома она меня держит в этих…
Пока он вспоминал, Дайнека подсказала:
— В ежовых рукавицах.
Дядя Митя кивнул:
— В них!
— Зачем же вы пьете? — поинтересовалась Дайнека. — Вы же дома должны сторожить.
— Сам не пойму. Вроде не хочу смотреть на нее, проклятую. А как Алексей придет после смены, колбаски принесет, огурчиков, хлебушка, ну, и бутылку беленькой. Куда тут денешься?
— И часто он к вам приходит?
— Как смену отработает — сразу сюда. У него в Москве угла своего нет, так он здесь иногда ночует. А мне и не жалко. Раскладушка у него своя. Пусть спит.
— Он был знаком со стариком Велембовским?
— Познакомился как-то. Когда тот ко мне заходил.
— Выпивали вместе?
— Как же без этого! Я, бывало, на лежанку уже заберусь, а они все о чем-то гутарят.