— Я еду в Боткинскую…
— Что?
— Я еду в Боткинскую больницу к Шнырю.
— Кто такой Шнырь?
— Приятель Велембовского. Его два дня назад сильно избили.
— Откуда ты о нем знаешь? — Вячеслав Алексеевич грозно придвинулся. — Только не ври! Опять ходила в заброшенный дом?
Она безмолвно кивнула, и отец обрушился на нее с упреками:
— Ты обещала не касаться этого дела! Я просил тебя! Я же просил!
— Прости меня, папа.
— Да ты просто бессовестная и… — Он запнулся, подбирая слова.
Дайнека подсказала:
— Коварная.
Нелепое слово неожиданно рассмешило его. Смеясь, он спросил:
— При чем здесь коварство?
— Тебя обманула и Вешкина ввела в заблуждение.
— Вешкин здесь при чем?
— Мы договорились ехать в больницу вместе, но я решила не ждать его и еду одна.
— Да ты просто монстр!
— Ты правда так думаешь? — Дайнека даже расстроилась. Отец назвал ее «монстром» — это было обидно.
— И всё за моей спиной… — Вячеслав Алексеевич достал телефон.
— Ты хочешь звонить Вешкину?! Папа, не надо!
— Хочу задать ему трепку.
— Во всем виновата я! Он не хотел.
— Тот, кто не хочет, — не делает…
— Папа! Умоляю тебя! — Дайнека сгорбилась и, кажется, уменьшилась ростом. Ей было стыдно перед Вешкиным. Она втянула его в историю, и теперь ему придется за нее отвечать.
— Ну, хорошо. Я сам поеду к Шнырю. — Спрятав телефон, Вячеслав Алексеевич отправился в свою комнату.
Дайнека потащилась за ним:
— Па-а-ап…
— Чего тебе? — спросил он сердито.
— Возьми меня с собой…
— Нет!
— Ну, пожалуйста. Я первой узнала про Шныря.
— И совершенно напрасно.
— А если он расскажет что-нибудь интересное?
— Ты об этом узнаешь последней. Я тебе обещаю. — Он протянул руку: — Ключи от твоей машины!
Забрав ключи, Вячеслав Алексеевич надел пиджак, мельком заглянул в зеркало и направился к выходу.
— Это жестоко! — От переизбытка чувств Дайнека по-детски топнула ногой.
— Ты — коварная. Я — жестокий. Все справедливо. Разве нет?
— Папа!
В голосе Дайнеки прозвучало такое отчаяние, что он обернулся.
— Ну?.. — И, увидев ее несчастное лицо, тихо сказал: — Ладно, ты поедешь со мной.
По дороге в больницу они завернули в магазин. Вячеслав Алексеевич, как знающий человек, помимо продуктов купил блок сигарет и несколько пачек чаю. Дайнека удивилась:
— Зачем?
Не собираясь объяснять, что для таких, как Шнырь, эти товары имеют наибольшую ценность, отец сказал:
— Надо.
Палата Шныря под номером пятьсот два, как и предполагалось, находилась на пятом этаже здания. Они поднялись туда на лифте и дальше пошли по длинному коридору.
Зайдя в большую шестиместную палату, Вячеслав Алексеевич окинул взглядом кровати и по-военному спросил: