Дайнека предложила:
— Поедем в Серебряный Бор?
— Зачем?
— Прогуляемся, посидим у воды, как раньше…
— Мне нужно поработать.
— Сегодня воскресенье. В кои-то веки…
— Людмила, не бузи. — Отец обнял ее за плечи и распахнул дверцу машины. — У нас с тобой все еще впереди.
— Значит — нет. — Дайнека села в машину и тяжело вздохнула: — Ну и ладно.
Вячеслав Алексеевич проехал по переулку и свернул на Беговую. Ему было не по себе, наверное, потому он сказал:
— В следующие выходные мы поедем в Серебряный Бор. Или, если хочешь, в Питер махнем. Хочешь?
— Хочу… — ответила она, но прозвучало это как-то невесело. — Мы с тобой невыездные.
— А мне наплевать. Просто сядем в машину и…
— Папа! — закричала Дайнека. — Смотри! Смотри! Это Шнырь!
— Где? — Вячеслав Алексеевич притормозил и завертел головой. Его начали обгонять машины, кто-то из водителей крутил пальцем у виска, другие стали сигналить.
Он снова крикнул:
— Где?!
— Да вон же, вон он идет: маленький, с пакетом в сигнальном жилете! Я уверена, это он!
Вячеслав Алексеевич прижался к поребрику и, остановившись, выскочил из машины. Подойдя к коротышке, спросил:
— Шнырь?
Тот обернулся и вдруг побежал. Вячеслав Алексеевич в два счета его догнал, скрутил и закинул в автомобиль.
— Это что такое? — спросил Шнырь после того, как оправился от испуга. — Типа похищение? Кто вы такие?
Вячеслав Алексеевич запер двери на центральный замок и обернулся:
— Шнырев Никита Васильевич?
— Ну?…
— Шестьдесят шестого года рождения?
— Вы из полиции?
— Нет. Мы не из полиции. Нам нужно с вами поговорить. Скажу больше… — Вячеслав Алексеевич достал бумажник и, раскрыв его, показал пачку купюр: — Если вы ответите на все наши вопросы, выйдете из машины состоятельным человеком.
— Сколько?.. — тяжело сглотнув, спросил Шнырь.
— Двадцать тысяч.
От величины названной суммы Шнырь сразу осип.
Прокашлявшись, он просипел:
— Давайте.
— Знакомы с Глебом Велембовским?
— Он умер.
— Были знакомы?
— Был.
Дайнека сунулась со своим вопросом:
— Велембовский был вашим другом?
— Харчевались вместе. Иногда он раздобудет еды, иногда — я. Ночевали в соседних комнатах, пока его не убили.
— В доме под снос?
— Ну, да. Глебушку зарезали в его бывшей комнате.
— Знаете кто? — спросил Вячеслав Алексеевич.
Шнырь в ужасе отшатнулся:
— Нет!
— А чего вы так испугались?
— Зачем о таком спрашивать?! Я не знаю, кто это сделал!
— Не знаете, и не надо… Монетки видели у Велембовского?
— Мелочь? — Шнырь оживленно задвигался. Его отекшее лицо расплылось: — Я же говорил ему: кому нужна твоя бижутерия! А он мне всё: они настоящие!