Она быстро приняла душ и сбрила небольшую щетину на лобке. Ополоснув все тело, накрасилась – не так, как делала это обычно, а небрежнее, по-молодежному. Обильно нарумянила щеки, не пожалела туши и – как вишенка на торте – обвела губы ярко-розовой помадой, которую нашла на дне ящичка с косметикой и которую наверняка получила в пакетике с рекламной продукцией на каком-то мероприятии.
Як получит не ее – не Фэй, свою жену, мать своего ребенка, – а другую, молодую, нетронутую. Как раз то, что ему нужно.
Выбрав один из тонких серых галстуков Яка, Фэй завязала его небрежным узлом. Надела очки для чтения, которыми он стеснялся пользоваться при других и потому прятал, когда к ним приходили гости. Прямоугольные, черные, от «Дольче и Габбана». Фэй оглядела в зеркале конечный результат. Она выглядела на десять лет моложе. Такой она была, когда уезжала из Фьельбаки.
Ничья жена. Ничья мать. Идеально.
Фэй проскользнула в комнату Жюльенны, чтобы взять одну из ее тетрадок и карандаш с розовой бахромой. На мгновение замерла, когда дочь забормотала во сне. Проснулась?.. Нет, вскоре вновь послышалось размеренное дыхание.
Фэй зашла в кухню, чтобы подлить себе еще вина, но потом остановилась и выдвинула ящик с пластиковыми стаканчиками Жюльенны. Достала большую кружку с крышкой и трубочкой и с изображением Хэллоу Китти на боку, налила себе в нее красного вина. Супер.
Когда в замке повернулся ключ, Фэй сидела и листала «Экономист» – журнал, который Як упорно клал на видном месте. В семье его читала только она.
Як поставил на пол чемодан, снял ботинки и засунул в них кедровые колодки, необходимые, чтобы сохранить форму его итальянских ботинок ручной работы из мягкой кожи. Фэй сидела неподвижно. В отличие от ее обычного сдержанного блеска для губ от «Ланком», розовая помада прилипала к губам и издавала синтетический запах.
Як осторожно открыл холодильник. Ее он все еще не заметил. Двигался тихо – видимо, думал, что они с Жюльенной спят.
Фэй наблюдала за ним со своего места в неосвещенной гостиной. Как посторонний, заглядывающий в окно, она могла наблюдать за мужем, когда тот не подозревал об этом. Обычно Як всегда пребывал в напряжении. Сейчас, когда думал, что его никто не видит, он и двигался по-другому – раскрепощенно, почти небрежно. Его обычно такая статная фигура слегка ссутулилась – не сильно, но достаточно, чтобы жена, так хорошо его знавшая, заметила разницу. Лицо разгладилось, исчезла озабоченная морщинка, которая в последнее время все чаще появлялась между бровей – в том числе и в ситуациях неформального общения, так тесно связанных с его карьерой, с их жизнью, где смех и звон бокалов могли привести к многомиллионной сделке, заключенной на следующий день.