Они ни о чем не уславливались, но Антонов знал, что Катя не уедет, не простившись с ним. Сперва он хотел сам заскочить к ним на минуту, но отверг эту мысль — можно осложнить их положение, если его машину засечет бдительный глаз.
Он из угла в угол выхаживал холл, не зная, чем бы заняться, и чувствуя, как растет беспокойство и странная, леденящая тоска.
В два ночи Катя позвонила по телефону.
— Я от соседей, — сказала приглушенным голосом. — Наш телефон не работает. Мы сейчас уезжаем.
Она сделала паузу:
— Совсем…
Он крикнул в трубку:
— Я подъеду к вам.
— Ни в коем случае! — так же приглушенно, судя по всему, от кого-то таясь, решительно возразила Катя. — Мы подъедем сами. Через полчаса выходите к воротам.
— Может быть, вам что-нибудь…
Но она уже положила трубку.
Они приехали через час. Все это время Антонов стоял у ворот. Поравнявшись с воротами, машина сразу же погасила огни. Оба вышли из кабины и тотчас отошли в сторону, под защиту густого придорожного дерева, хоронясь от света уличного фонаря. Они были испуганы, и, должно быть, приезд в этот район, который находится в стороне от магистрали на Монго, стоил им немалых переживаний.
— Извините! — пробормотал Литовцев, подходя к Антонову. — Нас два раза останавливали.
Он астматически хрипел и говорил с нервной поспешностью:
— Мы уезжаем, Андрей Владимирович! И насовсем. Но мы ни о чем не жалеем и считаем, что поступали так, как требовала наша совесть…
Антонов увидел в темноте, что Литовцев тянет к нему руку, почувствовал слабое пожатие его костлявых пальцев.
— Спасибо вам, Андрей Владимирович, за все, что вы сделали для нас с Катей. Спасибо!
Антонов вдруг ощутил в другой своей руке какой-то сверток.
— Это альбом, — пояснил Литовцев. — Распорядитесь им сами. Вряд ли в скором времени мы сможем поехать в Москву. И сможем ли вообще… Я буду счастлив, если альбом окажется действительно полезным. Это мой подарок.
Он снова торопливо сжал пальцы Антонова:
— Прощайте!
Тотчас, словно почувствовав опасность, поспешил к машине, и Антонов услышал, как осторожно щелкнул замок дверцы.
Он приблизился к Кате. Показалось, что в темноте ее глаза светятся и он даже ощущает их цвет. Слабо блеснула белая полоска ее зубов.
— Ну вот и все! — услышал он. — Я знала, что это случится, но не думала, что так скоро. Мне повезло… что встретила вас. Я буду помнить… всегда…
Она волновалась, и Антонов слышал ее прерывистое дыхание:
— Может быть, даже когда-нибудь вас увижу… Мне бы хотелось этого, Андрей…
По имени она назвала его впервые.
— Катя…
Опередив его, она сама сделала шаг, и он почувствовал на щеке короткое тепло ее губ. Тут же отстранилась, и светлое пятно ее платья стало растворяться во тьме.