Чемодан он распорядился отнести в номер, ключ отдал обратно портье. При этом Антонову показалось, что в глазах у напомаженного, с модными усиками, вертлявого портье, который, конечно, наблюдал его разговор с Верой, мелькнула усмешка.
До посольства ехали молча. Он хотел побороть внезапную хандру, но не мог.
Вера, чувствуя изменение в настроении спутника, первой нарушила молчание:
— У нас в посольстве сегодня фильм…
— Какой?
— Не знаю. Новый, говорят. Вчера с самолетом прислали.
Глядя вперед на высвеченную фарами дорогу, Антонов почувствовал, как Вера внимательно посмотрела на него. Осторожно спросила:
— Вы не останетесь, Андрей Владимирович?
Ага! Уже «Андрей Владимирович»!
— Не останусь. Занудство какое-нибудь. Разве в посольства присылают приличные фильмы?
— Как хотите… — Голос у Веры померк. — Только, пожалуйста, не уезжайте несколько минут. Я схожу к себе и принесу «Бурду» для Клавы.
Это значило, что они уже больше не увидятся. Завтра рано утром Антонов уезжает. Жаль, что такой прекрасный вечер кончается чуть ли не размолвкой! И виноват он сам.
В посольской прихожей за столом по-прежнему восседала почему-то не сменяемая целый день Красавина. Она встретила Антонова и Веру таким взглядом, будто бросила им в лицо по пригоршне колючего снега. Выдержала паузу, дожидаясь, пока они пересекут вестибюль, и уж тогда, адресуясь к Вериной спине, выдавила из своего красногубого рта аккуратные круглые словечки:
— Между прочим, вас, Вера Алексеевна, спрашивал посол. Еще два часа назад. Я сообщила Юрию Петровичу, что вас, судя по всему, повезли в ресторан.
Антонов повернулся и весело воскликнул:
— Как вы проницательны! Действительно, мы были в ресторане. Хотите знать, в каком? В «Гамбурге». Отлично поужинали! Особенно хороши были ракушки из Марселя и лангуст. Очень рекомендуем!
Когда дверь за ними закрылась, Вера рассмеялась от всей души:
— Как вы ее! Она даже зубами лязгнула от злости.
Во внутреннем вестибюле за столом над шахматной доской склонились две застывшие в раздумье массивные фигуры: геолог Камов и дипкурьер Куварзин.
— Ну как, Алексей Илларионович, нашли в «Элизе» то, что искали? — спросила Вера.
Оторвав взгляд от шахматной доски, Камов внимательно взглянул на Веру, поправил на носу очки.
— Конечно, Вера Алексеевна. Что холостяку надо? Кусок колбасы да ломоть хлеба.
Антонов посмотрел на застывшее, искривленное мучительным раздумьем лицо дипкурьера, потом на шахматную доску. Даже короткого взгляда было достаточно, чтобы понять: еще один ход — и Куварзину поставят мат.