– Пусть будет Дракон. Имей в виду: очень важно, чтобы лошадь тебе доверяла. Только тогда ты можешь на нее садиться.
Хаким серьезно кивнул и стал осторожно гладить пони по носу.
– Привет, Дракон. Я Хаким. Обещаю, я буду добр с тобой.
Малик заметил, с какой любовью Рэчел смотрит на малыша, и порадовался, что его детям здорово повезло с гувернанткой.
– Вот и хорошо. А теперь давай посадим тебя в седло и начнем с медленной прогулки.
Малик подсадил Хакима в седло и поставил его ноги в стремена. Хаким стиснул ручонками поводья, и Малику потребовалось некоторое время, чтобы уговорить малыша слегка расслабиться.
– Начнем прогулку?
Малик вывел Дракона из конюшни во двор.
– Ты выглядишь так, словно родился в седле, – похвалила Рэчел, и малыш засиял от гордости.
– Ты готов к самостоятельной поездке? – спросил Малик. – Я буду рядом.
Хаким выглядел взволнованным, но кивнул, и Малик отпустил уздечку. Послушный пони продолжал идти вперед с той же скоростью.
– У меня получилось, – прошептал Хаким. – Я еду на лошади.
Урок продолжался еще около получаса, и Малик заметил, что Хаким начал уставать. Тогда он снял малыша с лошади и поставил на землю. Хаким обнял отца и на секунду крепко прижался к нему.
– Спасибо, папочка. Это лучший день в моей жизни.
Только теперь Малик понял, что никогда раньше не проводил время с одним из детей – только со всеми вместе. Наверное, это хорошая идея проводить время со всеми по очереди. Так каждый будет чувствовать себя особенным и любимым.
– Ты сегодня совершил очень хороший поступок, – сказала Рэчел Малику, когда он начал расседлывать пони.
Хаким убежал во дворец, чтобы умыться перед обедом, и, кроме шейха и гувернантки, в конюшне никого не было.
– Не знаю, как мне не пришло в голову научить его ездить верхом раньше.
Рэчел взяла щетку и начала чистить благодарного пони, пока Малик убирал экипировку. Несколько минут они работали молча, и в воздухе стало ощущаться напряжение, электрический разряд, шипевший и сверкавший между ними.
Малик искоса поглядывал на Рэчел, пытаясь определить, что в ней так сильно его притягивает. Она, безусловно, красива: густые волосы, теплые карие глаза. Она добра и заботлива – и к детям, и к нему. Он уважал ее уверенность и позитивное отношение к жизни. Однако было что-то еще, глубокое, что он не мог выразить словами. Это что-то заставляло желать ее, стремиться назвать своей, сделать так, чтобы больше ни один мужчина не посмел взглянуть на нее.
Все это было в высшей степени нелепо. Он не имел никаких прав на Рэчел, не мог настаивать, чтобы больше никто на нее не смотрел. Он не мог дать ей любовь и брак. Он уже однажды пытался быть мужем, и эта попытка завершилась катастрофой. Что касается любви, Малик в нее не верил. Он верил в обязанности и долг, но уж точно не в любовь. Алия верила в любовь, которая принесла ей годы сердечной боли и безвременную смерть.