Наконец он кивнул и зашагал к лесу. Хельга смотрела, как он уходит, и лоб ее нахмурился еще сильнее. Рунный камень на груди налился тяжестью.
– Так, девочка: миски сами себя не отмоют, – пробормотала она, вполне прилично сымитировав голос Хильдигуннюр, и принялась оттирать грязь. Но она не могла заставить себя время от времени не поднимать глаза, чтобы посмотреть, не выйдет ли следом за Бьёрном его собеседник. С кем он говорил? Почему выглядел так, словно его отчитывали? Она вытерла миски насухо и завернула их в тряпицу, чтобы не испачкать. Придется ей пойти и посмотреть самой.
Она подбежала к двери, сражаясь с непокорным самодельным мешком, осторожно приоткрыла ее и заглянула внутрь.
Пусто. Совершенно пусто…
…за исключением Карла, который сидел в большом отцовском кресле и обстругивал деревяшку.
– О… Это ты?..
Карл посмотрел на нее:
– Что «это я»? Тут шастаю?
Хельга почувствовала, как краска приливает к щекам.
– Не важно, – пробормотала она, пробираясь к уголку Хильдигуннюр. Она закинула мешок на стол быстрее, чем собиралась, и поморщилась, когда миски застучали друг о друга.
– Дай-ка я тебе помогу.
Она замерла. В прохладной полутьме дома она ощущала его жар у себя за спиной, очень, очень близко. Он вытянул руку и задел бок Хельги. Рука была теплой и твердой.
– Надеюсь, я помню, куда все ставить. Они не любят что-то менять. – Карл мягко разжал ее кулак, сжимавший узел, на котором держался мешок, и потянулся за миской.
– …все хорошо, – выдавила она наконец.
Он присел рядом и посмотрел на нее, лукаво блеснув глазами. Ее взгляд привлек блеснувший серебром амулет на его шее.
– Хорошо – это верное слово, – сказал Карл. Он поднялся в каких-то пяти дюймах от Хельги и посмотрел на нее. Медленно наклонился вперед, и у нее перехватило дыхание. Она отвернулась, но недостаточно быстро, чтобы не заметить голодные глаза. Недостаточно быстро, чтобы упустить из виду приближавшуюся к ней руку.
– Хельга! – послышался из-за двери голос Хильдигуннюр. – Девочка, ты тут?
Карл лишь усмехнулся и отошел, убедившись, что она заметила, как он облизывает губы, пробуя на вкус ее разлившийся в воздухе страх. Он нырнул к маленькой дверце и исчез в тот самый миг, когда Хильдигуннюр открыла главную дверь.
– Вот ты где! Целую вечность возишься!
Хельга принялась быстро выкладывать миски. Она успела пробормотать: «Извини», прежде чем ее захлестнула волна тошноты, тревоги и страха, а следом еще большая волна злости. «Как он посмел? В доме своего отца? В моем доме!» Она обуздала гнев и моргнула.
– Не волнуйся, у нас есть целый день, – сказала ей мать с другого конца комнаты. – Все равно они все разошлись.