…это случилось так быстро, что Хельга чуть не просмотрела.
Уннтор замахнулся, и неожиданно в руке его появился нож, рукоятью к лошади. Удар пришелся ей в затылок, послышалось глухое «шмяк», и кобыла рухнула. Эйнар с натугой тянул за поводья до тех пор, пока лошадь, которой Карл так гордился, не легла рядом с хозяином. Вместе они выглядели мирно, как будто спали.
– И рядом с ним будет верный спутник, – сказал Уннтор.
Яки спустился в корабль вслед за сыном, с мастифом на веревке.
Хельга почувствовала привкус рвоты во рту и отвернулась. Она знала, что это нужно было сделать, но не обязана была этим восхищаться. Послышался звук, будто кто-то наступил на ветку, а когда она открыла глаза, пес лежал с другой стороны от Карла, и голова его была неестественно вывернута.
Уннтор кивнул Яки и Эйнару, которые вылезли из могилы и подняли деревянный короб, жилище Карла в предстоящем путешествии. Они накрыли им тела человека, собаки и лошади, а потом вышли из корабля.
– Начинайте, – сказала Хильдигуннюр. – Лопатами, только осторожно.
Все как один, родичи взялись за работу. Почва, выброшенная на край могилы, возвращалась в нее, засыпала деревянную постройку, пока циновки не скрылись из виду, поглощенные мирными земляными волнами. Постепенно скрылся и деревянный короб, оставив над землей лишь горб.
Когда последняя лопата и последняя горсть земли упали на курган Карла, солнце уже наполовину скрылось.
Все знали, что дело сделано. У Гиты с матерью не осталось больше слез, у Уннтора не осталось больше слов.
– Домой и ужинать, – прагматично сказала Хильдигуннюр. – Я еще и для вас могилы рыть не собираюсь.
Как только губы ее матери пришли в движение, то же самое сделали ноги Хельги: она должна была оказаться в нужное время в нужном месте. Разумеется, Хильдигуннюр целеустремленной походкой вырвалась вперед, и Хельга догнала свою мать.
– Прежде чем что-то спрашивать, – сказала Хильдигуннюр, не глядя на нее, – ты поможешь мне с горшками.
С губ Хельги сорвался полузадушенный смешок.
– Ну конечно, – сказала она. – Где уж мне тебя опередить.
Хильдигуннюр опережала Хельгу на полшага, и лица ее почти не было видно, но намек на улыбку был.
– Ты радуешь старушку, Хельга, – сказала она. – Насколько это вообще возможно в такой день.
– Будем надеяться, что Карл счастлив, сражаясь с теми, кто повстречал его в иной жизни, – сказала Хельга.
– Он еще вернется нас донимать, – сказала Хильдигуннюр, – потому что опостылеет всем и повсюду, и его оттуда вышвырнут.
Теперь настала очередь Хельги улыбаться. «Сейчас. Именно сейчас».