— Значит, ты собираешься вернуть долг вместо Гошера.
— Да.
— Но ведь он тебе денег никогда не вернёт.
— Это не важно. Подарю, — пожал я плечами. — Жаль только, что деньги придётся отдать такому псу, как Базил. Лучше б уж кому другому.
— У тебя благородное сердце, Тэг.
— Скажете тоже, — возмутился я такой похвале, и почувствовал, как опостылевший румянец снова заливает щёки.
Опустил голову пониже, чтобы спрятать глаза за длинной чёлкой.
— И всё же это так, Тэг.
На следующий день я не заболел. Обрадованный везеньем, не стал откладывать самое важное, подошёл с утра к Содару за деньгами, и тут же направился в участок, просить встречи с Базилом.
Видеть этого гада не очень хотелось, но передавать деньги через вторые руки было не надёжно. К тому же, я решил удостовериться, что деньги одолжил именно Базил. И только после того, как тот подтвердил мою догадку, я вернул долг от имени Гошера.
В комнату призрака я входить не торопился. Помялся немного у двери, а затем всё же вошёл. Мираж молодого грустного парня растаял, словно и не было. Я только понадеялся, что там, где бы ни было место, в которое он отправился, судьба будет к нему более благосклонной. Пусть мы не были знакомы при жизни, и я не знал каким он был человеком, и все же столько хороших слов о Гошере не могли быть вымыслом.
— Счастливого пути, — пожелал я и, приблизившись к окну, задёрнул шторы.
Дверь в кабинет по обыкновению была широко раскрыта, и потому, прежде чем войти, я сначала заглянул внутрь. Эйриг, как всегда в это время дня, занимался делами, важно восседая за своим громадным столом.
Только после того, как мне удалось немного унять волнение, я постучал, предупреждая о своём появлении.
— Входи, Тэг, — тут же прозвучало приглашение. — Присаживайся.
— Спасибо, господин, — пока я располагался, Эйриг отложил бумаги в сторону. — Гошер, кажется, ушёл. Его больше нет в комнате.
Господин Эйриг отвёл от меня взгляд, будто задумался о чём-то, а я, предоставленный на несколько мгновений самому себе, не смог унять любопытство и снова принялся его разглядывать.
Сегодня на нем была кремовая рубаха с воротничком и серая жилетка в тон штанов. Непритязательный цвет оттенял смуглую кожу. Хвост смолисто-чёрных волос, высоко собранных на затылке, спадал на плечо. Такие же чёрные, словно соболиный мех, ресницы обрамляли повисший в пустоте взгляд.
— Ты прав. Гошер покинул нас, — господин Эйриг снова сосредоточил внимание на мне. — Поздравляю, Тэг, ты справился с поручением.
— Благодарю, господин.
Этот разговор волновал меня совсем не потому, что я ожидал похвалы, ведь сейчас мне предстояло дать ответ, стану ли я и дальше прислуживать господину. И ответ, казалось, напрашивался сам собой.