— Нет! Я не пущу тебя. Посмотри, сколько их, а ты один… — с надрывом отвечала Эссиенте.
Я бросился к прихожей — туда, где происходило нечто неладное, и тут же увидел, что на ступенях, ведущих к крыльцу дома, стоят люди. Вернее, не люди, но, должно быть, оборотни. Высокие, крепкие на вид мужчины. Много, около десятка. Они напряжённо смотрят на пару, застывшую в дверях. Их взгляды уже впиваются в плоть добычи. Казалось, ещё немного, и…
Дверь оглушительно хлопнула. Содар отступил, кажется, не гневаясь, что его бесцеремонно оттолкнули.
— Где засов, Содар? — уперевшись в дверь обеими руками, я судорожно оглядывал углы в поисках рычага, которым смогу подпереть, ведь если они накинутся разом…
— Засов не требуется, — спокойно отозвался управляющий. — Постороннему не открыть двери снаружи.
Выдохнув с облегчением, я обернулся и привалился к створке, давая сердцу успокоиться. Даже не понял, как успел вспотеть.
Рядом с нами возник господин Эйриг. Он взглянул на Содара, перевёл взгляд на дрожащую Эссиенте, сжимающую кулачками рубашку Аржена так, словно ничего не могло вырвать её из рук. Хмурый от напряжения Аржен застыл, будто был готов кинуться в любой миг на любого. Наконец господин посмотрел на меня.
— Я… я пригласил гостей к ужину… э-э, отпраздновать.
— И что же мы празднуем? — спокойно спросил господин, выждав паузу; наверняка он был жутко зол на то, что я осмелился вмешаться в его дела, и просто скрывал свои чувства.
— Ну, я, это, работу нашёл, и надеялся, может, мы посидим, перекусим чего вкусного. Отпразднуем, так сказать? Гости нам, наверное, не слишком помешают? — спросил я тихонько с мольбой в глазах.
Эйриг смотрел на меня невыразимо долго, пока я не поверил, что сейчас откроется дверь напротив и мне поддадут под зад за такую вопиющую наглость и самоуправство.
— Мы ужинаем в семь, — прервал молчание Эйриг, заставив меня вздрогнуть. — Содар покажет вам комнату для гостей, — обратился он к паре, застывшей в молчании и напряжении, а затем, бросив на меня ещё один нечитаемый взгляд, удалился в кабинет.
Вот, как говорится, всё и решилось.
Очутившись в своей, как теперь, наверное, следовало полагать, комнате, я схватился за голову. Объяснить собственный поступок ничем, кроме как временным помешательством, мне не удавалось.
На кой я вдруг вступился за парочку совершенно незнакомых мне навистральцев?
Немедленно попрошу у господина прощения за выходку, смирненько посижу за ужином, а после сам захлопну за гостями дверь. А работа… что ж, поработать всё же придётся. Слово не воробей, вылетит — не воротишь.